Давай поженимся

Здесь, казалось, инстинкт передвижения овладел человеческими ордами – почти все устремились к выходам на поле. Встревоженные Джерри и Салли в общем потоке вышли из зала и двинулись по коридору. Толпа густела. В воздухе стоял какой-то странный гул – Салли почудилось, что люди скандируют: “Шаферица, шаферица!” Она решила, что у нее опять галлюцинация, но оказалось, выкрикивали именно это слово. В центре толпы негр в синих солнечных очках совещался о чем-то со светловолосым человеком в форме авиакомпании, вооруженным блокнотом. А вокруг них полукружием стояли разодетые немолодые люди и гортанными выкриками, изобличавшими уроженцев Диксиленда <Распространенное название Южных штатов>, подбадривали девушку в шляпе с цветами и платье из переливающегося желтого шелка. Теперь Салли все поняла: это – подружка невесты, и если она не попадет на самолет, то опоздает на свадьбу; а может, она едет со свадьбы? Толпа заскандировала громче – Джерри присоединился к ней: “Шаферица, шаферица!” От возмущения у Салли заныло под ложечкой и глаза набухли слезами. Несправедливо это – ведь девчонка даже и не красивая. Возле носа – земляничное родимое пятно, и у губ – морщинки от напряженной жеманной улыбочки. Светловолосый кивнул негру. Тот сверкнул широкой иронической улыбкой и взял у девушки билет. Толпа ответила громким “ура”. Девушка прошла в дверь. И та с лязгом за ней захлопнулась. Самолет, вылетавший по расписанию в семь пятнадцать, взял курс на Нью-Йорк.

В зале ожидания Джерри оставил Салли и отправился разыскивать мистера Кардомона. Она одиноко стояла у выцветшей голубой стены, когда к ней подошел высокий мужчина и вежливо произнес:

– Если не ошибаюсь – Салли Матиас!

Уигглсуорс – и два инициала перед фамилией. Салли сразу вспомнила эти инициалы: Э. Д. Он спросил:

– Вы здесь с Диком? – Голос у него был бархатный, мягкий; он был хорошо сложен, и тщательно причесан, и так богат, что Ричард буквально танцевал вокруг него, когда он два-три раза был у них дома.

– Нет, я здесь одна, – сказала она. – Я довольно часто удираю. У меня мама живет в Джорджтауне. А вы пытаетесь пробиться в Нью-Йорк?

– Нет, я двигаюсь в Сент-Луис. Мой самолет улетает через полчаса. Хотите чего-нибудь выпить?

– Это было бы чудесно, – сказала Салли, – но я стою в живой очереди, и мне, пожалуй, лучше не отходить. Мы ждем дополнительный самолет. – И тотчас исправила местоимение. – Я торчу здесь уже с трех часов. Фантастическая неразбериха.

– И все же, мне кажется, вам не мешало бы выпить. – Он улыбнулся – этакий большой кот, который мурлычет, когда его гладят; он был отменно красив и отменно противен и, несмотря на весь свой внешний лоск, понимал это.

– Я тоже так думаю, – сказала она, озираясь кругом и ища взглядом Джерри. Но его нигде не было видно.

Уигглсуорс истолковал этот ищущий взгляд как согласие и взял Салли за локоть. Она вырвала руку. Она сама не сознавала, до какой степени у нее натянуты нервы.

– Извините, – сказала она. – Честное слово, я еле сдерживаюсь, чтоб не разреветься: Ричард ведь ждет меня к ужину.

– В такой ситуации начинаешь жалеть о милых старых поездах, верно? – успокаивающе сказал Уигглсуорс, хотя и был явно оскорблен.

– А что вы собираетесь делать в Сент-Луисе? – спросила Салли. И почувствовала, как на ее лицо плотно легла маска соблазнительницы, почувствовала, что без всякого перехода начинает флиртовать.

– О, нечто весьма нудное. Банковские дела, слияние железных дорог. Акт отчаяния. Ненавижу Средний Запад.

– Вот как?

– Скажите, чем кончилось у Дика с канадской нефтью? Мне это показалось невероятно заманчивым, но я не сумел заинтересовать отца.

– Я об этом ничего не слышала. Он ведь никогда мне ничего не рассказывает. А как Би? – Она отчаянно пыталась вспомнить имя его жены, но в памяти возникло лишь восковое личико балерины да то, что имя ее тоже смахивает на инициал.

– Очень хорошо. У нас теперь двое деток.

– Вот как? Чудесно. Еще одна девочка?

– Еще один мальчик. Вы уверены, что не хотите ничего выпить?

– Как вы меня соблазняете, – сказала Салли.

– А вы слышали про Джейми Бэбсона? Он снова женился – на сногсшибательной индонезийке. Она – синхронщица в ООН.

– Да. Ему это, конечно, по душе.

Уигглсуорс рассмеялся. Зубы у него были безупречные, но слишком мелкие.

– А Бинк Хаббард – Ричард, я знаю, встречался с ним – исчез во Флориде: говорят, он снова уплыл на либерийском грузовом судне.

– По-моему, я его не знаю.

– Нет, конечно. Он из тех мужчин, кому все остальные дико завидуют.

– Да, есть такие. – Салли сама сознавала, что говорит, как автомат. Оттолкнуть, притянуть, оттолкнуть, притянуть – настоящая проститутка.

Уигглсуорс посмотрел поверх ее головы и сказал:

– Это там не Джерри Конант?

– Где? А вы знаете Джерри?

– Конечно. Он ведь, кажется, живет где-то рядом с вами?

Он посмотрел на нее сверху вниз, и его безупречные брови (он что – выщипывает их?) приподнялись при виде ее напряженной озабоченности.

– Через Руфь, – пояснил он. – Мои родители ходили в церковь ее отца. Она слыла тогда красавицей.

– Такой она и осталась.