Давай поспорим

Дэвид повел носом, стараясь распознать запах.

– А что входит в эту смесь?

– Лаванда и корица. – Синтия выпрямилась. – Я хочу знать, кто ее лучшая подруга. Я помогаю тебе, Дэвид. Ты же хочешь вернуть свою богиню статистики, не так ли?

Гибкая и тонкая, затянутая в красный креп, источающая аромат лаванды и корицы, Синтия воздействовала на него так сильно, что Дэвид не сразу сообразил, кого она имеет в виду.

– А ведь ты мне даже не нравишься. Почему же ты меня возбуждаешь? Она широко раскрыла глаза:

– Да потому, что ты самец. Кто ее подруга?

– Зачем тебе? – Синтия выдохнула.

– Я же объясняла. Это прием. Если я расскажу ее подруге о проявлениях патологии в отношениях Кэла с женщинами, можно ручаться, та увидит в этом повод для беспокойства, у нее возникнет к нему антипатия, и она поделится с Мин своими опасениями. И постарается не допустить дальнейшего развития их романа. В науке все это уже давно описано. Ты что думаешь, я готовлю нападение на нее в темном переулке?

– Ладно, понял, – сказал Дэвид, не отрывая глаз от ее бюста. – У тебя есть что-нибудь под жакетом?

– Если я дам тебе посмотреть, ты назовешь мне имя?

– Да, – ответил Дэвид, чувствуя себя низким, слабовольным и легкомысленным.

Синтия расстегнула две пуговицы на жакете. Красный шелковый лифчик был в цвет подкладки, грудь – высокая, среднего размера – производила великолепное впечатление.

– О-о, – застонал Дэвид.

– Вот так, – сказала Синтия. – А теперь назови имя.

– Та рыжая, – проговорил Дэвид, – Лайза Тайлер, считает всех мужчин выродками.

– И она недалека от истины, – подтвердила Синтия. – Пригласи Мин на ленч.

Она ушла, но грудь в красном бюстгальтере все еще стояла перед мысленным взором Дэвида. Он старался убедить себя, что поступил правильно, – кто-то ведь должен остановить Кэла Морриси. И к тому же надо спасать Мин.

– Соблазнительная крошка, – пробормотал ассистент, поводя носом. – Ух! Это ее духи?

– Да. – Дэвид взял телефонную трубку. – Здесь пахнет серой. Больше не пускай ее сюда.

* * *

В тот же вечер, около восьми, Лайза, Тони и Роджер сидели в «Долгом глотке». Бонни и Мин вышли в туалет. Вдруг Тони произнес:

– Ах черт! – и отвернулся в другую сторону.

– Что такое? – Роджер проследил за его взглядом. – Однако. Она сидит прямо напротив нас.

– Кто – она? – Лайза повернулась, пытаясь разглядеть что-нибудь в тусклом свете бара. У стойки расположилась какая-то брюнетка, стройная, в дорогом костюме; парень рядом с ней болтал, не закрывая рта. – Старая любовь?

– Да нет, – ответил Тони. В это время вернулась Бонни. – Я с ненормальными не встречался. По крайней мере до тебя.

– А ты встречался с ненормальными? – с интересом спросила Бонни у Роджера.

– Не я, а Кэл, – ответил Роджер, чуть не подпрыгнув. – У меня вообще было мало девушек.

– Ну что ты. – Бонни погладила его по колену. – Это же не запрещено.

– Зачем мне девушки? – пожал плечами Роджер, и Тони кинул на друга оторопелый взгляд.

– Значит, бывшая подружка Кэла… – Лайза поднялась. – Я сейчас вернусь.

– Подожди. – Тони поймал ее за руку. – Какое тебе дело до его любовных похождений?

– Он ухаживает за моей лучшей подругой, – ответила Лайза с невинным выражением. – Мне интересно.

– Понимаешь, что я имею в виду? – говорил Роджер Бонни. – Мне никто не нужен, кроме тебя.

– Нельзя же испытывать такую преданность на второй неделе знакомства, – возразила Бонни.

– И все же это так, – сказал Роджер.

– Мне что, цепями тебя приковать? – спросил Тони у Лайзы. Потом немного подумал и покачал головой. – Ладно, не будем. Но держись подальше от Синтии. Она психолог, и в голове у нее одна психология. Она вечно несет всякую чепуху.

– Она тебя изучала, да? – спросила Лайза, глядя на Синтию.

– Я не размениваюсь, я ухаживаю талькоза одной девушкой, – продолжал объяснять Роджер Бонни. – А ты можешь даже и не видеться со мной. Пока сама не захочешь.

Тони покачал головой.

– Она вывела сумасшедшую теорию насчет четырех стадий в любви, которая, как ей думается, имеет универсальный характер.

– Неужто! – поразилась Лайза.

– Но все это глупости, потому что любые отношения можно объяснить, только исходя из теории хаоса, – продолжал Тони, удерживая ее.

– Что-что? – переспросила Лайза, пытаясь выдернуть руку.

– Человеческие отношения, как погода, непредсказуемы. Возьмем для примера Мин и Кэла. Кэл – это сложная динамическая система, которая старается сохранить стабильность, уклоняясь от любовных связей.

– Разве у него никого нет? – Лайза наконец села, чтобы освободить руку.

– Никого, – заверил ее Тони. – Что, не верится? Однако одиночество лишает его стабильности. Ему трудно дается воздержание. Тут он встречает Мин, и хрупкое равновесие нарушается. Он наугад совершает ряд движений, чтобы обрести стабильность, но только попадает в ее поле. Там он начинает хаотически метаться в разные стороны, оставаясь в границах этого поля. Она – аттрактор.

Лайза фыркнула.

– И что дальше?

Тони придвинулся ближе.