Давай поспорим

Мы крепко обнялись. От него знакомо пахло резковатым хвойным одеколоном и немножко лавандой. Мешочками с засушенными цветами лаванды я перекладывала его шерстяные жилетки, чтобы за лето в сундуках не завелась моль. И мне был двадцать один год, давно совершеннолетняя, но папины объятия все еще дарили чувство защищенности.

– Зачем ты покрасила волосы? – проворчал он, приглядываясь к моей разноцветной шевелюре.

– Сюрприз! – С идиотской улыбкой выпалила я. – Нравится?

– Главное, чтобы тебе нравилось, – деликатно ответил он.

– Как твоя экспедиция?

– Хорошо! – кивнул он. – Очень хорошо! Я кое-что тебе привез…

Пока папа копался в верхнем ящике, я жевала подхваченную из вазочки засохшую, кажется, еще в прошлом году печеньку и привычно разбирала завалы на его рабочем столе. Отцовские записи с лекциями и заметками складывала в одну стопку, а студенческие работы – в другую.

На дорогой планшет с золотым корпусом, стоящий на специальной подставке, постоянно приходили сообщения. Пластина вспыхивала незнакомыми магименами, написанными после специального знака. Я пользовалась артефактом попроще… Просто золотой планшет, подаренный отцом на поступление в академию, почти сразу уронила в озеро во время экспедиции.

Новый на замену утопленному папа покупать отказался из педагогических побуждений, а накопить не удавалось. Большая часть заработанных денег уходила на ингредиенты для зелий и в приют брошенных магических животных. Сама за зверушками не смотрела, но помогала лирами на корм и уход.

Внезапно в руки мне попалась папка с именем «Киран Зейн». Ниже почти каллиграфическим почерком была написана тема доклада. Невольно вспомнился высокий, атлетически сложенный артефактор, кричащий на весь коридор, что я в его вкусе.

– Этот парень учится у тебя? – спросила я у отца.

– Какой? – не понял он и, поправив очки, прочел имя. – Ах, помню его! Господин Зейн сдал экзамен. Талантлив во всем, кроме истории архитектуры. Прошел весь курс, а так и не понял, как важно разбираться в наследии наших предков…

Надо было побыстрее заканчивать с разговорами о работе, иначе он по привычке прочтет лекцию об основах истории архитектуры.

– И что ты мне привез? – перевела тему.

– Да где же он? – Отец снова принялся копаться в ящике и наконец вытащил из-под завалов маленький мешочек. – Держи.

Я быстро развязала тонкие тесемки и вытряхнула на ладонь браслет в виде кольца с нанесенными на узкий ободок символами. С большим вдохновением папа объяснил, что эти письмена приносят удачу. Поблагодарив за подарок, я немедленно защелкнула браслет на руке. Внезапно он сузился, принял удобную форму и подстроился под обхват моего запястья.

– Я хотел поговорить с тобой не об этом, – признался папа, наблюдая, как я вытаскиваю из вазочки очередную печеньку. – До лета никаких экспедиций не намечается, и я подыскал апартаменты в городе. Две раздельные комнаты и просторная ванная. Все, как ты любишь. Переедешь? Сможешь на кухне варить зелья…

Наш дом находился в трех часах от столицы. Каждый день туда-сюда не поездишь. Преподавателям всегда выделяли отдельные коттеджи, но если отец отправлялся в экспедиции, то жилье приходилось освобождать. В итоге он просто снимал апартаменты в городе, а мне – комнату на одного человека в общежитии. Лучший вариант, на мой взгляд.

– Не обижайся, но в общежитии удобно. На дорогу не надо тратить время, и кормят прилично, – призналась я и посмотрела на последнюю печеньку в вазочке, заваленную многочисленными крошками. – Только не по понедельникам, когда готовит первый курс. По вторникам тоже не очень, но у второго курса хотя бы не подгорает гречка.

– Ты не обедала? – с укоризной спросил отец.

Еще не ужинала и не завтракала, но ему об этом знать не следовало. Иначе надавит родительским авторитетом и заставит переехать в город. Что я буду делать с зельями? Не таскать же каждый день в академию холодильный ларь. Даже переносные, размером чуть больше сумки, эти полезные артефакты весили прилично.

– Если хочешь, то можешь на выходные поехать в Варийск со мной, – предложил папа. – Портальный переход оплачивает принимающая сторона. Мы давно не путешествовали вместе.

Знаем мы такие путешествия, уже не раз проходили! Папа будет два дня читать лекции, а я в одиночку бродить по незнакомому городу и после зелья сытости набрасываться на уличную еду.

– Давай просто вместе пообедаем в столовой, – предложила я. – Поедим, как в лучшем варийском ресторане. Сегодня готовят пятикурсники.

– Опять пила зелье, отбивающее аппетит? – вкрадчиво уточнил он, бросив на меня полный укоризны взгляд.

– Возможно, чуточку прихлебнула, – согласилась я и показала пальцами крошечный зазор, мол, всего-то глоточек сделала.

Вообще-то, папа относился к моему увлечению зельеварением с большой симпатией и уважением. В академии тоже не запрещали практиковаться. Ректор Норс в принципе одобрял, если студенты занимались делом, а не абы чем. Главное, чтобы не портили академическое имущество и творили, а не вытворяли.