«Давай полетим к звездам!»

работающих на керосине и кислороде, - восемь по периметру ракеты и четыре - вокруг центра под днищем топливного бака. Вторая ступень оснащена восемью небольшими двигателями конструктора Николая Дмитриевича Кузнецовского, которые тоже кислородно-керосиновые. А вот на третьей ступени лунного носителя стоит всего один двигатель, но работает он на кислороде и водороде.

Порыв осеннего ветра раз за разом бросал в лицо опавшую листву. Но Михеев, увлекшись, казалось, даже не замечал этого. Лишь единожды поправил едва не слетевшую шляпу и продолжил рассказ. В этом было что-то символическое - мы шагали против ветра, а главный конструктор советской лунной ракеты рассказывал о трудностях, которые вставали на пути разработчиков и конструкторов космической техники, о том, как искали и находили выход из самых, казалось бы, безвыходных положений, решали самые неразрешимые проектные задачи.

“Хорошо, хоть дождя сегодня нет, - подумал я. - Как там у моего любимого Гумилева?

Самый первый: некрасив и тонок, Полюбивший только сумрак рощ, Лист опавший, колдовской ребенок, Словом останавливавший дождь...”

- Василий Павлович! - от заводских цехов к нам торопился, почти бежал невысокого роста толстячок в распахнутой короткой куртке.

- Что случилось, Андрей Ильич? - Михеев остановился.

- Телеграмма от смежников! - лицо толстяка порозовело от быстрой ходьбы и волнения. - Харьковчане не могут нам отгрузить запасной комплект РП-316-бис!

- Они что там, в хозяйстве Рязанцева белены объелись? - недовольно взрыкнул Михеев. - В чем причина?

- Говорят, что не готова техническая документация, -собеседник академика выудил из кармана носовой платок и принялся вытирать выступивший на лице пот. - Я трижды им сегодня звонил - они ни в какую!

- Хороший сюрприз за две недели до старта, - Михеев едва не заскрипел зубами от раздражения. - Вот что, Андрей Ильич... Ну-ка, загляни ко мне в кабинет часика через полтора. Боюсь, что без тяжелой артиллерии нам с Харьковом не справиться. Придется снова звонить Королевину...

- Понял, Василий Павлович! - толстяк закивал и удалился в сторону заводских цехов.

- Вот вам наглядный пример нашей кооперации, - с горечью заметил Михеев. - Столько лет работаем в одной связке, в общей космической программе, а все равно: у каждого производственника - своя вотчина, свое маленькое царство. И если бы не авторитет и напористость Сергея Павловича Королевина - рыдала бы советская космонавтика горькими слезами!

Некоторое время мы шагали молча, мысли Михеева витали где-то далеко от журналиста Луганцева и его вопросов. Даже как-то неловко было напоминать о своем присутствии. Наконец, академик спохватился:

- Да, а на чем мы остановились?

- Вы рассказали о транспортировке ракеты на космодром, - подсказал я. - А как уже собранного “Ленина” доставляют на стартовую позицию?

- Из монтажно-испытательного комплекса вывозим ракету в горизонтальном положении на специальной платформе, которую по рельсам тянут четыре спаренных тепловоза. А потом, уже на старте, с помощью подъемников ракета-носитель переводится в вертикальное положение. Для “Ленина” потребовалось строительство двух стартовых площадок - основной и запасной.

- И последний вопрос, Василий Павлович... - я пролистал несколько страниц в блокноте.

Мы остановились у начала моста над железной дорогой, разделяющей космическое предприятие на две отдельные территории. Под мостом прогрохотала электричка со стороны Мытищ до станции “Подлипки - Дачные”. Мост обшит высокими металлическими листами, выкрашенными в темно-зеленый цвет. Секретность на фирме на высоком уровне, пассажиры электричек не должны видеть то, что завтра улетит в космос, обеспечивая очередную победу нашей космонавтики. Мост, кстати, на предприятии называют “Михеевским” - идея связать две части предприятия проходящим над железной дорогой мостом принадлежит именно Василию Павловичу.

Шаловливый ветер распахнул плащ академика. На лацкане пиджака сразу же бросился в глаза довольно крупный металлический значок с изображением Юрия Гагарова в полетном скафандре, ниже вязью шла подпись. Такой же значок я уже видел у Королевина. С такой же необычной подписью Гагарова.

- Как родилась идея назвать ракету в честь Владимира Ильича Ленина?

- Это заводской подарок к столетию Владимира Ильича, -с легкой иронией и усмешкой, но охотно пояснил Михеев. - Как в таких случаях и водится, инициатором стала партийная организация нашего предприятия. Мы посоветовались в горкоме КПСС, потом обратились в Политбюро ЦК партии. Никита Сергеевич Хрущев с энтузиазмом воспринял предложение заводчан. Ракета надежная, современная, - да просто красивая, в конце-то концов. Разве может быть более весомый подарок к предстоящему юбилею Ленина?

Академик посмотрел на часы, явно давая мне понять, что время беседы истекло. Мы тепло простились, Михеев зашагал по мосту на вторую территорию, а я заторопился на железнодорожную платформу.