Давай начнем с развода!

– В учении важна настойчивость и желание! – Матвей Михайлович, и иначе его теперь не назовешь, гордо вздернул подбородок. – Так папа всегда говорит. И он прав! Как видите, мне няня ни к чему и вам с папой совершенно незачем притворяться. Я сказал Соре, что вы невеста отца и чтобы он обращался к вам почтительно. Что касается меня, – парень ловко спрыгнул с высокого табурета, – я пока не готов называть вас мамой, так что, надеюсь, вы не обидитесь, если какое-то время буду обращаться к вам просто по имени. Или вы предпочитаете, чтобы я отчество тоже употреблял?

– Н-нет, можно п-просто Леся, – в абсолютном ауте разрешила я.

– Замечательно! А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь на занятия.

Оставив недополучившуюся няню в полном недоумении, парень скрылся с кухни. И это с этими детьми не могла справиться ни одна няня? Мне кажется, пора позвонить моей тетушке. Что-то мы вроде как где-то недопоняли друг друга…

Глава 6

Мои восемнадцать лет. Сейчас с тоской вспоминаю те времена. Я еще совсем молоденькая, стройная, что немаловажно и естественно свежая и красивая. Я говорю не о гигиене, когда упоминаю свежесть, а о некой нетронутости, наивности человека, который только вчера распрощался с детством, но еще не успел распрощаться со своими мечтами и грезами.

Конечно же, я, как и другие девочки, мечтала о принце, да пусть хоть и без коня. Но честном, желательно красивом, обязательно благородном, заботливом, сильном, который никогда не ударит свою любимую, не обидит и не предаст, побежав за первой попавшейся юбкой.

Мечтала, потому что не хотела повторить судьбу своей мамочки, которая погибла ровно через три года после того, как мне исполнилось восемнадцать. Сейчас бы ей было пятьдесят три года.

Виолочка, мою мамочку звали Виола Юлиановна Киселева. Мама всю жизнь посвятила благороднейшей профессии повара, кормила людей. Моя склонность к готовке сто процентов от нее. Как и склонность находить неправильных мужчин. Мамочка покончила с собой, когда застала отца на своей кровати. Вместе с голой любовницей. Что ж. Эта участь не миновала ни маму, ни мою тетушку, ни меня саму. В первом случае, мамочка пожертвовала собой, тетя пожертвовала мужем и двумя налетчиками, а я просто предпочла сбежать в поисках лучшей жизни.

После завтрака накинула на плечи пальто и вышла во двор. Хозяин дома не дал мне указаний, мальчика на занятия повез шофер, Любочку увез папа. Так что, мне пока ничего не оставалось, только ждать. Тете сейчас бесполезно звонить – раньше вечера она трубку не возьмет. По времени у них сейчас тоже занятия, а потом обед и просмотр любимого сериала. Официально в колонии один режим, а неофициально, для особенных персон – совсем другой. А тетя у меня, не смотря на все свои особые привилегии, старается и на работу ходить, и для досуга время находить. Иначе, говорит, со скуки с ума можно сойти.

Перед домом была разбита клумба, которая сейчас безнадежно замерзла. Зима все же приближается. Но привлекли мое внимание не замерзшие растения, а статуя в центре этой самой клумбы. Статуя, изображавшая девушку или женщину, издалека мне пока не удалось ее рассмотреть более детально, поэтому, решила воспользоваться случаем и взглянуть на это чудо поближе.

Фигура была выполнена из белого камня и теперь, посреди замерзшего двора смотрелась, словно памятник снежной королеве. Естественно, девушка была очень стройной. Приблизившись к статуе со спины, я была уверена, что обойдя ее, увижу прекрасное личико. Скорее всего, медведь решил так запечатлеть образ сбежавшей жены. Или просто девушки, если скульптура была куплена готовой. Но, только заглянув, наконец, изваянию в лицо, я в буквальном смысле от удивления застыла с открытым ртом!

– Красивая, правда? – раздался осипший мужской голос у меня за спиной.

От испуга и неожиданности даже подпрыгнула на месте. Быстро оглянулась и увидела высокого и очень худого старичка в шапке-ушанке и с метлой в руках. Не смотря на холод на улице, на незнакомце была всего лишь теплая, вязаная кофта, вполне себе модные джинсы и высокие ботинки. Может быть, он и не был старичком, но седые волосы, торчавшие из-под шапки, и белая борода, полностью закрывавшая его шею, создавали такое впечатление.

– Правда, – ответила автоматически.

– Меня Савелием Алексеевичем зовут, – усмехнулся дед. – Садовник я у Мишки. У Михаила Максимовича. А ты, поди, нянька новая?

– Да, здравствуйте, очень приятно! – выдавила дружелюбную улыбку. И не сразу поняла, почему старичок продолжает молча смотреть на меня. – Леся. Леся Прохоровна, – все же угадав его мысли, поспешила назвать свое имя.

– Угу, – теперь Савелий Алексеевич удовлетворенно кивнул и, пожевав губами, частично прикрытыми белыми усами, снова вернулся к статуе, – знаешь, кто это?

– Нет, – не думая, мотнула головой.

– Максима Михайловича возлюбленная. Мишка специально для отца установил. Но только тот редко здесь бывает, наездами. Все по Европам больше.