Давай, до свиданья! Как спастись от мигрантов

На этом непрезентабельном фоне таджикистанский лидер и попытался пять лет назад осуществить своего рода националистический «культуркампф» на восточный манер. Образцом для подражания несомненно послужил ныне покойный Туркменбаши, непревзойденный мастер самовозвеличивания, который, как известно, заставил изучать всех туркмен свою книгу «Рухнама», представленную им как национальный эпос.

На штыках и под «крышей»

Население в этой мусульманской стране, граничащей с Афганистаном, Туркменистаном, Узбекистаном, Киргизией и Китаем, перевалило за 7 млн человек. Реальная власть в Таджикистане поделена между авлодами — территориально-семейными кланами. К наиболее влиятельным относятся ходжентский (или ленинабадский), кулябский, каратегинский, гиссарский, а также памирский (или горно-бадахшанский) кланы. «Ленинабад правит, Куляб охраняет, Памир танцует, а Каратегин торгует», — гласит таджикская пословица.

Ходжентский клан (Северный Таджикистан) находился у власти в стране с 1930-х годов и крепко засел в печенках других семей. К концу 1980-х горно-бадахшанцы организовали демократическое движение страны, а каратегинцы профинансировали исламистов. В 1992 году важную роль начал играть кулябский клан. Кулябцы с гиссарцами при поддержке ходжентцев стали противостоять «демоисламистам». (Президент Рахмонов — уроженец кулябского поселка Дангара, и ведущие посты в Таджикистане теперь занимают уроженцы этого поселка и соседних с ним сел.)

О том, как Рахмонов шел в правители «Страны ариев», в подробностях описано в основанной на реальных событиях книге «Батька Махмуд. История времен смуты», которая, по всей видимости, до сих пор не издана. Одна только сцена из этой книги может сказать больше, чем десятки аналитических справок спецслужб.

Итак, на дворе сентябрь 1992-го, небольшая чайхана поселка Дангара, неподалеку от Куляба, оцеплена бородатыми автоматчиками. Внутри ведут неторопливую беседу два важных таджика.

— Вот что я тебе скажу, Махмуд. — Сангак Сафаров глотнул чая и поставил пиалу на стол. — Ведь мне не за что благодарить советскую власть. Отца и старшего брата расстреляли при Сталине, младшие умерли от голода. Дорога у меня была одна. Свой первый срок я получил за угон, последний за то, что убил чеченца, я всего лишь отстаивал свою честь. На зоне меня «короновали», так я стал первым вором из Таджикистана. — Сафаров самодовольно улыбнулся и взял со стола пиалу.

— В Таджикистане о вас всегда говорили только хорошее, ака Сангак, — заметил затянутый в камуфляж собеседник Сафарова. — А грехов у каждого хватает.

— Как вы правы, ака Сангак! — восторженно воскликнул Махмуд. — Только так можно остановить этих ублюдков! Как плохо, что таких, как вы, в Таджикистане так мало.

— Но я уже стар, Махмуд, — печально заметил Сангак. — Мне 64, я болен, я слишком долго сидел, должны прийти новые люди, они поднимут наш Таджикистан…

— Ака Сангак, можно подавать плов?

Беседу прервал возникший как из-под земли человек лет сорока с большой тарелкой (ляганом) плова в руках.

— Свеженький, горячий! — подобострастно улыбнулся он Сангаку и бросил мимолетный взгляд на Махмуда.

Эмомали прижал руку к сердцу и исчез, будто растворившись в воздухе.

— А кто этот человек, ака Сангак? — спросил Махмуд, потянувшись к плову.

— Эмомали Рахмонов, директор местного колхоза.

— Не нравится мне этот Эмомали, недобрый у него взгляд, хитрый. Не верьте ему, ака Сангак!

— Ты неправ, Махмуд, — возразил Сафаров. — Нельзя всех подозревать, кому-то нужно верить. Эмомали хороший парень, мой земляк, тоже дангаринец, честно тебе признаюсь, Махмуд, я хочу двигать его наверх.

Сангака Сафарова называли вором в законе по кличке Бобо Сангак. Односельчанин Эмомали Рахмонова, он родился в 1928 году в селе Дангара Кулябской области. Первый срок получил в 1951-м за угон автомобиля, последний — в 1964-м за убийство. В общей сложности Бобо Сангак провел в заключении 23 года. После освобождения работал буфетчиком в Кулябе. В 1992 году возглавил боевые отряды Народного фронта. В боях против сторонников исламских и демократических партий смог одержать победу. По сути, именно Бобо Сангак привел к власти нынешнее руководство государства.

В 1993 году Сангак Сафаров и его бывший соратник, полевой командир Файзали Зарипов (Саидов) погибли при невыясненных обстоятельствах в Бохтарском районе. В связи с этим в Таджикистане был объявлен день траура. Именем Сангака Сафарова был назван Таджикский высший военный колледж (в 2002 году переименован в Военный институт Министерства обороны).

Московская пресса тех лет замечала, что уход с политической арены столь «влиятельных и одиозных фигур» устраивает многих в руководстве республики. К власти это руководство привел Сафаров, утверждал «Коммерсантъ». С ним же обсуждались все основные кадровые вопросы. И хотя сам Сангак не занимал никаких постов, писали журналисты, его присутствие в политике стало тяготить его же протеже, которые, вероятно, сочли необходимым отказаться от услуг патрона после вооруженного подавления оппозиции.