Дары золотой жемчужины

— Что вы сделали, капитан? — Франт повернулся к нему правым ухом, демонстрируя желание получше расслышать.

— Вы прекрасно меня поняли, куратор, — Монгол ожидал вспышки начальственного гнева, хотя и не сильно её опасался.

Реакция, вполне распространённая среди многих руководителей на любом уровне, но так и не последовавшая. Ярость Франта оказалась настолько сильная, что выжгла все эмоции ещё внутри. На внешние проявления ничего не осталось. Куратор лишь встал с кресла, сделал несколько шагов по комнате и остановился у стола, рядом с которым сидел Монгол.

— Да, капитан, не просчитал я вас до конца. Вы не представляете, насколько было бы проще, если не ваше идиотское прекраснодушие. Я даже ругать вас не могу. Было несколько вопросов, но они на текущий момент несущественны. Ситуация по-другому повернулась, — на этих словах Франт слегка повысил голос, — вы нарушили приказы вышестоящего руководства, взятые на себя обязательства и условия контракта. Своей властью я помещаю вас под арест, а разбираться будем уже позже. После того, что вы здесь наговорили, другого выбора у меня нет.

— Знаете, куратор, а не пошли бы вы со своими играми куда подальше, — Монгол усмехнулся и встал со стула, — я в вашем цирке больше не участвую.

Резкое движение офицера заставило Франта отскочить на пару шагов. Но он хоть и испугался, но сдавать свои позиции просто так не собирался. Удостоверившись, что его драгоценной персоне сиюминутная опасность не угрожает, куратор развернулся к выходу и громко крикнул.

— Давильщик, ко мне!

В коридоре, казалось, только и ждали сигнала. Послышалась возня, сдавленная ругань, вслед за чем с треском и грохотом на пол рухнуло дверное полотно вместе с косяком, а сверху два пихающихся человеческих тела в чёрной униформе. Не поделили, чья очередь плюсы зарабатывать. Как результат — выбитая дверь и бестолковое барахтанье двух гамадрилов в чёрной форме. Третий сержант решил воспользоваться ситуацией и бросился к Монголу с намерением его скрутить.

Экий ты, парень, самоуверенный. Таких воинов капитан по утрам с манной кашей ест. Вместо хлеба. Один хлёсткий удар и сержант укатился сержантскую кучу, усиливая общую неразбериху. Так они ещё и автоматами умудрились сцепиться и теперь барахтались, мешая друг другу подняться. Франт тронул ладонью лоб в характе́рном жесте. С кем приходится работать!

Торопясь принять участие в задержании, через поваленные тела перескочил лейтенант. Кому же исправлять ошибки подчинённых, как не командиру. Припомнив занятия по рукопашному бою, он изобразил неплохой удар ногой в голову. Но тоже не совсем удачно. По расхожей фразе китайского кинематографа, кунг-фу капитана было сильнее. Стремительная подсечка выбила лейтенанту опорную ногу, и он полетел кубарем, треснувшись от неожиданности головой.

Капитан долго мог бы валять эту четвёрку хоть по одному, хоть всех вместе разом, но тут в дверь протиснулся майор. Лишних движений с его стороны не последовало. Зачем? Он попросту активировал свой Дар, наглядно продемонстрировав, почему его нарекли Давильщиком. На Монгола словно шестикубовый миксер качественного бетона вылили одномоментно. По крайней мере такое возникло ощущение. От неизмеримой тяжести он рухнул сначала на колени, а потом и вовсе распластался на полу, не в силах даже пальцем пошевелить. Капитан пытался противостоять чудовищному давлению, но эту схватку он проигрывал. Сил хватало, лишь для того, чтобы с хрипом втягивать воздух. А Давильщик всё усиливал воздействие, явно получая от этого извращённое наслаждение. Остановил его лишь строгий окрик Франта.

Монгола в полубессознательном состоянии уволокли в подвал. Он еле мог дышать и мало что сейчас понимал. Несколько рёбер ему точно сломали. Капитана грубо швырнули на каменный пол. С металлическим лязгом закрылся засов.

— Бекон был прав, не стоило сюда ехать, — была последняя мысль перед тем, как сознание окончательно покинуло узника.

Глава 1

Кошмарное сафари закончилось победой, но победой Пирровой. Охотники полегли практически всем составом. Последние минуты боя были перенасыщены событиями. Действительность менялась настолько стремительно, что попытки за ней успеть перегревали мозг. Лёгкое отупение до сих пор не покинуло Ракшаса. Он воспринимал происходящее с ним словно сквозь плёнку толстого полиэтилена. Ощущения, как от надетого на голову пластикового пакета. Хотя, может быть, это нервная система так спасается от запредельных нагрузок.

Мутную пелену защитного торможения пробил золотой блик. Логическая цепочка выстроилась тут же, без деталей и лишних допущений. Гибель товарищей — жемчужина Бога — шанс вернуть друзей. Пусть призрачный, но был. И тянуть с этим не стоило.