Дары зингарцев

- Дваждырожденный благодарит вас, взявших на себя труд вернуть нам давно потерянное сокровище, - чистым и звучным голосом возвестил Ян Шань на превосходном аквилонском языке, и по его горящим глазам было видно, что о потере этого сокровища он сокрушался больше, чем сам император. - И тем ценнее этот дар в наших глазах, что ради него вы проделали долгий путь с самого края Мира. Поистине далеко должны видеть глаза короля, который так внимателен к вещи, для него, вероятно, не имеющей никакой ценности. Мы благодарны вам за тот долг, который вы на нас таким образом наложили, ибо долг вежливости и дружеского отношения всегда приятен. Отдыхайте теперь после тягот и трудов пути. Император выражает надежду, что вы побудете нашими гостями хотя бы недолгое время.

На этом прием был окончен. Римьерос чувствовал себя немного отомщенным. От короля Зингары явно не ожидали такого дара. Кратиос был прав - ни камнями, ни золотом невозможно было удивить этих людей. Но древняя кхитайская рукопись, один лишь Митра знает как попавшая в обширные подвалы Старого замка, и пролежавшая там по меньшей мере сотню лет, могла заинтересовать их - если не ценностью и редкостью, то хотя бы необычностью и широтой жеста.

Они поразили его, он поразил их.

Позже Моу Па с улыбкой пояснил ему, что большой тронный зал делался специально для того, чтобы поражать. Дворец Приемов строился не один десяток лет, а на то, чтобы достойно украсить его залы, ушла жизнь не одного поколения мастеров. Сами же жилые покои императора выглядели точь-в-точь так же, как те комнаты, в которых поселили принца - ничего лишнего, раздвижные окна и двери, пестрые циновки и шелка на стенах.

Римьерос выглянул в окно. Царил жаркий весенний день, даже, пожалуй, слишком жаркий для этого времени года. Острова словно плыли в золотистой ароматной дымке. Где-то там, за густой ее завесой, было такое же раскрытое настежь окно и в него сейчас, быть может, тоже кто-то смотрел на сад и неспешно текущие воды реки...

Ян Шань поспешно отвернулся. Он слишком хорошо знал это чувство - словно наползающая тяжкая туча, накатывало оно на него с того дня, как зингарец пересек границу Кхитая. Что-то было связано с этим человеком, какие-то силы плели вокруг него свою сеть, и в этой сети Ян Шань мог оказаться как пауком, так и мухой. Не случайно же он который раз сталкивается мысленным взором с этим юношей, наивно полагающем, что это он движет событиями, а не события им. Но дело могло обернуться и так, что события эти подхватят и увлекут не только зингарца, но и самого Ян Шаня, а этого допускать было ни в коем случае нельзя.

- Раз уж ты здесь, Моу Па, разотри мне палочку туши, - обратился Император к юноше, пришедшему доложить том, что поделывают гости. - Я редко тебя теперь вижу, но ты ведь все-таки еще мой хайбэй, не так ли?

Моу Па низко склонил голову.

- Я буду счастлив избавится от этих людей и снова служить Повелителю Звезд, - сказал он тихо, находя на привычном месте шкатулку с кистями и тушью. - Не прошло и пяти дней, как я хожу среди них, и с того времени у меня такое чувство, что я живу в душном и плохом сне.

Ян Шань посмотрел искоса ни склонившегося над лаковым столиком юношей. _Этот мальчик недаром любимец Императора, - подумал он. - Вот сейчас он дал название тому, что я ощущаю уже с новолуния, но никак не могу верно определить._ Он спрятал зябнущие руки в рукавах халата и повторил свой вопрос:

- Так как же все-таки хочет Император наградить послов?

Император, полуприкрыв веки, следил за тем, как Моу Па старательно растирает тушь.

- Эти свитки и в самом деле представляют такую ценность? - негромко спросил он.

- О да, - с жаром ответил Ян Шань. - Даже если не все в них принадлежит великой кисти Кан Фу Ци, то, что я успел разобрать, совершенно бесценно. Но наши знатоки рукописей осмотрят эти свитки и скажут точно. Хотел бы я знать, как этот ларец попал в Зингару?

- К чему гадать? - отозвался Император. - Главное, что он теперь здесь. Вы оба, побывавшие на западе, скажите мне, что столь же ценно в глазах человека того мира?

- Золото, - криво усмехнувшись, ответил Ян Шань и глубже засунул руки в рукава. - Как-то мне нынче зябко... Золото и драгоценные камни.

Моу Па подождал еще немного, желая удостовериться, что старший закончил свою мысль, и только после этого кивнул:

- Да, золото и камни. Зингарец едва не обезумел в тронном зале, мне казалось, дай ему волю, и он выковыряет каждый кусочек, не думая о том, что тем самым совершенно обесценит его. Для них в золоте существует лишь вес, а в камнях - лишь величина. Красоты они не видят. Этот человек сокрушается о том, что при разделе земли - если я правильно его понял - ему досталось слишком мало. А между тем это _мало_ являет собою пусть небольшое, но княжество. Я едва сдержался, чтобы не сказать ему, что в конце концов ему не понадобится земли больше, чем всего лишь три дэ в длину и один - в ширину.