Дары и анафемы. Что христианство принесло в мир? (5-е изд., перераб. и доп.)

Есть, впрочем, в Греции и более оптимистический миф об антропогенезе. Богоборцы Титаны увидели в младшем своем брате Дионисе угрозу в наследовании Зевсу и решили младенца Диониса заманить в свой мир. Но Дионис жил в мире богов — вверху, а титаны — внизу, в тех местах, где у олимпийцев не было принято гулять. Тогда титаны создали погремушки, чтобы привлечь внимание маленького Диониса-Загрея, и медное зеркало, чтобы ввести его в заблуждение. Когда выглянувший на шум Дионис посмотрел в это зеркало, он увидел в нем себя самого и решил, что там, внизу, тоже мир богов, и сошел вниз. Когда же, очарованный зеркальным отражением, Дионис вышел из безопасного места, титаны напали на него, растерзали на части, сварили, поджарили и съели. Пре-ступники были немедленно испепелены молнией Зевса; из дыма, поднявшегося над их останками, возник человеческий род, который тем самым унаследовал коварные наклонности титанов, но который в то же время сохранил крошечную порцию божественной души. Эта душа, будучи субстанцией бога Диониса, все еще действует в людях как их внутреннее «я» (см.: Павсаний. Описание Эллады. VIII, 37, 5)… И поскольку «люди происходят от титанов, поглотивших Диониса, наше душевное естество состоит из двух элементов — титанического и дионисического. Первый тянет нас к телесному, к земному. Второй — к возвышенному»[552]. «Дионис разорван в нас, имея его внутри себя, мы становимся титанами; когда мы знаем это, то становимся дионисами простым посвящением» (Олим-пиодор. На Федр 87, 1). «Мы часть Диониса, коль скоро мы состоим из копоти титанов, вкусивших его плоти» (Олимпиодор. К «Федону». 61 с).

Итак, человек — это частичка Бога, потерявшая родство с Ним, и это родство надо вернуть. Так формулируется главная проблема религии[553]: поиск того, что когда-то бы уже было нашим — «Избирая (eligentes) или, лучше (так как мы теряли Его), вторично избирая (religentes) Его…» (Августин. О Граде Божием. 10, 3).

БОГ В ПОИСКАХ ЧЕЛОВЕКА

Теперь эту проблему с языка религиозного попробуем перевести на язык инженерной мысли, на язык сопромата. Представим себе две конструкции, из которых одна сделана из алюминия, а другая — из чугуна. И вот между ними надо перебросить балку. Спрашивается: из какого материала сделать эту соединительную балку, если мы хотим, чтобы связь была прочной и долговечной? Если мы эту балку сделаем из чугуна, то там, где мы приварим эту балку к чугуну, соединение будет прочное. Но поскольку у чугуна и алюминия совершенно разные свойства (коэффициенты сжатия, упругости, теплопроводности, электропроводности и т. д. и т. п.), то в том месте, где чугунную перемычку мы приварим к алюминиевой части (если, конечно, нам это удастся сделать), рано или поздно появятся деформации, коррозия и прочие неприятности, и в конце концов в этом месте вся конструкция рухнет. А если мы сделаем балку из алюминия, то она будет добротно сварена с алюминиевой частью композиции, но там, где она будет присоединена к чугуну, там опять же возникнут проблемы. Что делать? Идеальный выход был бы такой: найти материал, который обладал бы и всеми свойствами чугуна, и всеми свойствами алюминия. И тогда он одинаково хорошо соединялся бы и с чугунной, и с алюминиевой составляющими…

В современной технике это, насколько мне известно, невозможно. А вот в религии этот вопрос был решен. «Ибо сей Бог есть Бог наш на веки и веки: Он будет вождем нашим до самой смерти», — говорит синодальный перевод Псалтыри (Пс. 47, 15), а гебраисты (ученые-специалисты в области древнееврейского языка и культуры) полагают возможным такую его передачу: «Наш Бог, который пребудет вовеки, наш вождь против Смерти»[554]. Такова цель Божия похода в мир. Чтобы соединить Бога и человека навсегда и нераздельно, в мир входит Богочеловек. Тот, Кто во всем Бог и во всем человек. Тайну Христа изъяснил свт. Иоанн Златоуст: «Не переставая быть Тем, Чем Он был, Он стал Тем, Чем не был»[555], то есть — не переставая быть Богом, Бог становится еще и человеком, «восприняв человечество и не утеряв Божество» (Августин. О Граде Божием. 11, 2).

Здесь проходит решительная грань между оккультизмом и христианством.

Для теософов и иных оккультных сект Христос — это человек, который шел путем духовного самосовершенствования и наконец достиг Божественного состояния. Человек и Бог соединяются в результате усилия человека.