Дары и анафемы

Для Унгерна и Джа-Ламы “кровь на лепестках буддийского лотоса казалась чем-то вполне ему соприродным и естественным”[233]. Когда Бурдуков поинтересовался у Джа-ламы, как, будучи буддийским монахом, он может носить оружие, сражаться и убивать, Джа-лама ответил: “Эта истина (“щади все живое”) для тех, кто стремится к совершенству, но не для совершённых. Как человек, взошедший на гору, должен спуститься вниз, так и совершённые должны стремиться вниз, в мир — служить на благо других, принимать на себя грехи других. Если совершённый знает, что какой-то человек может погубить тысячу себе подобных и причинить бедствие народу, такого человека он может убить, чтобы спасти тысячу и избавить от бедствия народ. Убийством он очистит душу грешника, приняв его грехи на себя”[234]. Так что буддизм в состоянии предложить оправдания для преступлений, совершаемых своими адептами.

Но несмотря на это, с поразительной навязчивостью в современной (как оккультной, так и светской) пропаганде веротерпимость и миролюбие буддизма противопоставляются “кровожадности” христиан. Постоянно мелькают заявления типа: “Буддисты — единственные из всех верующих, которые за 2,5 тысячи лет никогда не были причиной кровопролития. Буддисты никогда не начинали войн, тем более братоубийственных, гражданских. Они не насаждали (в отличие от христиан) свою религию огнём и мечом”[235]. «Единственная в мире религия, которая не запятнала себя кровью — буддизм»[236].

Что ж, сначала насчёт «огня». В 1258 г. монгольский хан Хубилай созвал собор, на котором выступили представители даосистов и буддистов. Согласно буддистской версии, на этом соборе не было философских дискуссий. Все решила магия: «Только один лама хранил молчание. Наконец он, насмешливо улыбнувшись, сказал: “Великий император! Прикажи каждому из нас продемонстрировать мощь своих богов, совершив чудо, а потом суди, чей Бог лучше”. Хубилай-хан, последовав совету, приказал (даосским — А. К.) ламам показать, на что способны их боги, но сконфуженные ламы только молчали, расписавшись в собственном бессилии. — “Тогда сам покажи могущество твоих богов”, — сказал император ламе, поставившему такое условие. Лама, не говоря ни слова, посмотрел на императора долгим взором, затем перевёл взгляд на всех собравшихся и простёр перед собой руки. В ту же минуту золотой кубок императора оторвался от стола и поплыл к губам властелина. Сделав глоток, император почувствовал сладостный вкус напитка. Все стояли как громом поражённые, а император произнёс: “Твой Бог станет и моим Богом; ему будут молиться все мои подданные. Но расскажи, какой ты веры? Учение мудрейшего Будды — моя вера”[237]. В итоге — «результатом этого собора было осуждение даосистов, причём книги их были сожжены »[238].

Упоминаниями о сожжениях книг оппонентов пестрит религиозная история буддистского Тибета: «Знание чудодейственных заклинаний помогло Падмасамбхаве победить духов, демонов и драконов, обитавших в Тибете. В долине Тхоикхар был организован диспут, на котором Падмасамбхава и Шантиракшита победили служителей религии бон, и она была запрещена. Цэнпо запретил жертвоприношения животных и бонские рукописи… Начались преследования ярых приверженцев бон. Книги их заточили в пещеру Брагмаре, часть сожгли, а часть утопили… Рукописи бон были уничтожены»[239].