Дарвиния

– Думаю, тебе не следовало здесь появляться.

– Ах, простите, пожалуйста! – Том покачал головой. – Да, кстати. Лили в городе. Остановилась в отеле в Оро-Дельте. Хочет с тобой увидеться.

Сердце у Гилфорда едва не выскочило из груди.

– Лили?

– Твоя дочь. Если, конечно, твоя память простирается так далеко.

Эбби не знала, что этот неотесанный здоровяк наговорил ее мужу, но, когда Гилфорд снова переступил через порог, на его лице явственно читалось потрясение.

– Эбби, – сказал он, – думаю, вам с Ником стоит собрать вещички и на недельку перебраться к твоему кузену в Пелеполис.

Она прижалась к его груди, собралась с духом и спросила:

– Зачем?

– Просто на всякий случай. Пока мы не поймем, что происходит.

Когда так долго живешь с человеком, приучаешься читать то, что стоит за словами. Эбби видела, что муж не намерен ничего обсуждать. Гилфорду было страшно. Очень страшно.

Этот страх был заразительным, но она скрутила его узлом и упрятала глубоко в груди: Николас ни в коем случае не должен его увидеть.

Она чувствовала себя актрисой в какой-то полузабытой пьесе, силящейся вспомнить текст роли. Многие годы Эбби жила в ожидании – ну конечно, не вот этого, но чего-то подобного, какого-то перелома или кризиса, который неминуемо должен вторгнуться в их жизнь. Потому что Гилфорд не был обычным человеком.

И дело не только в его поразительной моложавости, хотя за последние годы она стала бросаться в глаза. И не только в его прошлом, которое он крайне редко обсуждал и ревностно оберегал. Гилфорд сам знал, что отличается от обычных людей, и это ему не нравилось.

До нее доходили слухи. Болтали о Стариках – так прозвали легендарных следопытов, которые иногда все еще появлялись в городах. Этот Том Комптон – прекрасный пример. Долгими вечерами между Рождеством и Пасхой рассказывали легенды о них. Старики знали больше, чем говорили. Старики хранили секреты.

Старики были не совсем людьми.

Эбби никогда не верила в эти россказни. Она слушала и улыбалась.

Но две зимы тому назад, когда Гилфорд рубил дрова на заднем дворе, ладонь соскользнула с рукояти старого топора и лезвие вошло глубоко в левую ногу пониже колена.

Эбби стояла у заиндевевшего окна и смотрела на мужа. Бледное солнце еще не село. Все произошло у нее на глазах. Она видела, как топор вонзился в плоть – и как Гилфорд выдернул его из себя, точно из деревянной колоды, – и видела кровь на лезвии и замерзшей земле. От ужаса у нее едва не разорвалось сердце. Гилфорд выронил топор и упал, бледный как смерть.

Эбби бросилась к задней двери, но к тому времени, когда она добежала до мужа, тот каким-то немыслимым образом умудрился подняться. На его лице застыло выражение странной подавленности. Когда он посмотрел на жену, в его глазах угадывалось что-то похожее на стыд.

– Со мной все в порядке, – сказал он.

Эбби была поражена. Но он показал рану, уже затянувшуюся, – алела лишь тонкая полоска крови.

Это невозможно, подумала Эбби.

Но Гилфорд не желал обсуждать произошедшее. Это всего лишь пустяковая царапина, отрезал он; если Эбби привиделось что-то иное, это, конечно, была игра солнечного света и не более того.

А наутро, когда он одевался, на ноге не оставалось даже шрама.

Эбби решила не думать об этом, потому что так хотел Гилфорд и потому что она не поняла, что видела. Возможно, он был прав, ей просто померещилось… хотя кровь на земле выглядела вполне реальной, как и кровь на лезвии топора.

Но все же такое событие нельзя просто взять и забыть. Воспоминание никуда не делось, оно подспудно бередило подозрение, что Эбби далеко не все знает о своем муже, а потому их жизнь уже не будет полностью нормальной. Настанет день, когда придется за все расплачиваться.

И вот этот день настал?

Эбби не могла ответить на такой вопрос. Но кожа иллюзии была прорвана. Только на этот раз кровотечение могло и не остановиться.

Мужчины сидели на поросшем травой бугре под вязом, который Гилфорд посадил десять лет назад.

Эбби укладывала багаж. Ник тоже собирался в дорогу, радуясь перспективе путешествия, но чувствуя перемены, которые настигли их семью. Гилфорд заметил мальчика на пороге – тот наблюдал за отцом и за бородачом, сидевшим рядом. Во взгляде Ника читалось опасение.

– Я тоже этого не хотел, – сказал Том Комптон. – Да и кто захочет, чтобы всю его жизнь с ног на голову перевернул какой-то призрак? Но рано или поздно приходится взглянуть правде в глаза.

– «Явления и действия являются тем, чем они являются, и последствия их будут такими, какими будут; зачем же тогда нам хотеть обманываться?»

– Разве это не из присказок Салливана?

– Да, он любил эту цитату.

– Я скучаю по старому поганцу.

Ник вынес из дома бейсбольный мяч и перчатку и, коротая время в ожидании матери, принялся высоко подкидывать мяч и ловить его на бегу. Темно-русые волосы падали ему на глаза. Пора бы тебе подстричься, подумал Гилфорд, если хочешь стать центральным полевым игроком.