Дарвин

Давно его никто всерьез не бранил, слава его росла, преподобный Монкер Конвей проповедовал «эволюцию, славящую могущество Господа» по обе стороны Атлантики. Эмма — тетке: «Иногда мне кажется так странно, что мой близкий человек производит в мире столько шуму…» В сентябре в Ирландии на съезде БАРН ее президент Тиндаль в приветственной речи говорил о Дарвине. Лайель: «Ваше имя и Ваша теория встречены овацией. Что бы ни говорили о Тиндале, его речь была мужественной и бесстрашной…» Тиндаль сказал, что религия не должна «вторгаться в области знаний, к ней не относящихся», и поддел Уилберфорса, предложившего правительству учредить День молитвы о дожде, посоветовав провести эксперимент с больными: одну группу будут лечить, вторая станет молиться: которые поправятся? Дарвина это забавляло, но сам он в подобные споры не встревал. Вскоре у него случился, судя по симптомам, микроинсульт, Эмма была в отчаянии, но уже к концу сентября ее муж вернулся к работе. Генриетта выздоровела, гостила в Дауни, Джордж тоже поправился и возобновил преподавание в Кембридже, но доставил отцу новые волнения.

Летом 1873 года он опубликовал ряд эссе о статистике и социологии, в одном из них, «О благотворных ограничениях свободы брака», писал о пользе контрацепции и вреде браков между близкими родственниками: в таких случаях, а также если супруг сумасшедший, алкоголик или склонен к насилию, надо дозволять развод. Тогда в Англии развод разрешался при доказанных фактах «невыполнения супружеского долга», измены, содомии, скотоложества; психическая болезнь и побои основаниями не считались, по обоюдному согласию супруги также не могли разойтись. Дарвин эссе одобрил, другие его не заметили. В октябре Джордж подготовил новое эссе — «Мораль и религия»: в религии поведение регулируется обещанием награды и страхом наказания, но мы должны и можем поступать нравственно без этих стимулов. На сей раз отец написал сыну, что текст «умный, интересный и понятный», но лучше его отложить и подумать, «считаешь ли ты это настолько важным, чтобы уравновесить вред от причинения боли другим и ущерба для карьеры… Лайель убежден, что разрушил веру в Потоп намного более эффективно, не сказав ни слова против Библии, чем если бы действовал иначе… Меня тревожит, что у тебя входит в привычку растрачивать время на пустяки и публиковать скороспелые работы; это ниже твоих способностей, и мне жаль, что ты не занимаешься чем-то серьезным…». Впрочем, он своего мнения не навязывает — «мужчина в таких делах решает сам», — и текст отдал для правки Генриетте. Джордж устыдился и эссе больше не сочинял, а занялся изучением влияния приливов и отливов на геологию Земли и стал астрономом, внесшим, по мнению коллег, почти такой же вклад в эту науку, как его отец в свою.

Ноябрь Дарвин провел у Генриетты, потом в Дауни гостил гарвардский профессор Джон Фиск, в мемуарах назвавший хозяина «самым милым и симпатичным старым дедушкой» с «очаровательной и спокойной силой», «живописным, с голубыми глазами и белоснежной бородой». (Глаза у Дарвина карие, на фотографиях он всегда угрюм, но видевшие его «живьем» утверждали, что он хохотун и душка, как в молодости.) Зимой готовил второе издание «Происхождения человека», предложил Уоллесу участвовать, но тот замялся, и Эмма почему-то была против, тогда помощником стал Джордж (он же с Фрэнсисом делал рисунки к книгам отца). Добавил материал о вымирании народов и о рудиментарных органах, ссылаясь на наблюдения зоологов, высказал гипотезу, почему наш предок потерял хвост: он стал много сидеть, хвост подворачивался, мялся и травмировался, и особям, уродившимся с короткими хвостами, легче жилось. Это любопытно: мы знаем о роли, которую в умственном развитии человека сыграло прямохождение, но о сидении не задумываемся, а ведь эта поза так способствует размышлениям!

* * *

Под Рождество разгорелся конфликт с Финденом. Несколько лет назад Эмма оборудовала в помещении воскресной школы кафе-читальню для рабочих с газетами и настольными играми; открыта по вечерам, спиртное не подается. Такие заведения были популярны: уберегают от пьянства. Прежний викарий читальню одобрял, Финден сначала терпел, потом потребовал убрать, ибо это «разврат». Дарвины и Лаббоки запросили у школьного инспектора в Лондоне официальное разрешение, тот его дал, Финден в гневе перестал здороваться с Эммой (с ее мужем не здоровался с самого начала) и написал ответное прошение; пока шли разборки, читальня не работала, ее посетители вернулись в кабак, а количество христиан в Дауни опять уменьшилось.