Дарующая жизнь (СИ)

Маг не сделал ни одного жеста, не схватился за амулет и не закатил глаза, но шут отчаянно вскрикнул, прогнулся назад и рухнул на пол – не будь у офицера хорошей реакции, на этом бы все и кончилось, но он успел выпустить один конец удавки из рук, и петля не затянулась. Шут сдавленно кричал, а ведь он звука не издал, когда кнут полосовал его тело, только втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.

Пластиковый пакет с противным шуршанием хлопнул Лену по бедру. «Привет, – бросил кто-то смутно знакомый, сворачивая в сторону Центробанка. – Не слышала, зарплату уже перечислили? Ехать на Башню или нет, а то у нас ведь опять банкомат не работает». Порыв ветра взвихрил под ногами мелкий городской мусор: окурки, обрывки целлофана, автобусные билетики, неискоренимую пыль. «Лен, ты чего, голова заболела?» – озаботился знакомый, и Лена кивнула, ничего пока не понимая. Площадь была самой собой, смотрел в светлое коммунистическое будущее гранитный Ильич, вздымала руку с колосом, смахивающим на оливковую ветвь, мощная дамочка, трое с оружием готовы были давить буржуйскую контру всеми подручными средствами, сияла чешуйками отремонтированная крыша оперного, выли разнокалиберные моторы, подчеркнуто мерзкими голосами реготали трое подростков, заигрывая с тощенькой и смешно одетой девчонкой с голым пузиком, знакомый заглянул Лене в глаза и, пожав плечами, пошел по своим делам. Солнце слепило глаза, и Лена автоматически спустила на лицо очки, до этого поднятые на макушку – не очень красиво, зато очень удобно, она специально искала очки с металлическими дужками, чтоб можно было согнуть их так, как ей хотелось. Может, и правда обратиться к врачу? Такие реальные видения даже с ее фантазией больше тянут на острую шизофрению, чем на разыгравшееся воображение. Особенно если учесть, что Лена редко представляла себе картины, она скорее подбирала слова, сочиняла диалоги, но иногда ей удавалось посмотреть на своих выдуманных героев, но уж точно не посреди улицы и не так четко, чтоб чувствовать ушиб при падении на пол.

А то место, на которое она приземлилась, немножко ныло. Самовнушение – великая вещь, но Лене совершенно не свойственная. Она ведь никак не реагировала на завывания Чумаков и Кашпировских, приставучим цыганкам не удавалось запудрить ей мозги и даже на уговоры продавцов в магазинах она не поддавалась А если…