Дарующая жизнь

Френки, как всегда, встала раньше меня и уже успела оседлать лошадь, сделать утреннюю гимнастику и позавтракать.

Слава богам, верховых драконов не надо седлать, спортом я не занимаюсь, а при одной мысли о еде в такой час меня начинает мутить, даже если накануне я не видел ни одного трупа.

Так что, можно считать, мы с девушкой встали одновременно.

– Брегет, – бросила Франсуаз.

Я вынул из жилетного кармана часы с золотой цепочкой, с которыми не расстается ни один эльф-аристократ. Кроме, разумеется, подобных случаев. Френки поймала брегет, как заправская сорока.

Взглянув вверх, туда, где на горизонт начинало вскарабкиваться солнце, я подумал, что ему, бедняге, сейчас небось так же погано, как и мне.

Я ненавижу рано вставать.

Ненавижу вставать вообще.

К счастью, садиться на драконов гораздо проще, чем на коня. Только поэтому я не упал пять раз, перевалившись через седло, и мы смогли отправиться в путь.

Франсуаз молчала, время от времени сверяясь с моим брегетом. Особой необходимости в этом не было – когда срабатывает таймер, часы начинают легко вибрировать. Однако Френки любит держать все под своим контролем.

Столбовая дорога была в это время почти пуста. Единственный, кто нам встретился, – это гном, который вез большую бочку липового меда. Две тягловые ящерицы едва справлялись с таким грузом. Увидев нас, он приветливо помахал кружкой.

– Нет, спасибо, – весело отозвалась Френки. – Мы не хотим меда. Доброго пути.

На боку кружки было огромными буквами написано: «Пожертвования на храм».

Гном так удивился, что чуть не свалился с облучка.

– Какой милый человек, – заметила Франсуаз обращаясь к самой себе. – Хотел угостить нас медом.

– Провалиться бы тебе, адское отродье, – бубнил тем временем милый человек под нос. – Даже грошика дать не захотела. А и то – что быки, что демоны, – все одно. Скотина рогатая.

Не подозревая о том, как ловко ей только что приписали новых родственников, Франсуаз снова вынула часы из-за пояса и удовлетворенно кивнула, когда те начали подрагивать в ее руке.

Это означило, что я проснулся и со мной можно разговаривать.

– Жаль, что ты дремал в седле, – жизнерадостна сказала моя партнерша. – Пропустил одну веселую сценку.

– Знала бы ты, как забавно смотрелась сама, – заметил я, как пишется в театральных ремарках, «в сторону». – Какие планы на день?

– Мы должны заехать в мэрию или в магистрат. Узнать, что произошло на дороге. А по пути забросим твою посылку.

– В мэрии нам скажут не больше, чем в лагере караванщиков.

Я больше не дремал, поэтому сел в седле повыше и напустил на себя важный вид.

– Впрочем, Френки, их можно понять. Созидатели Храмов гордятся своим городом. Им удалось сохранить независимость, хотя они и зажаты между хобгоблинами, кентаврами и амазонками.

– Они привыкли сами решать свои проблемы?

– Раньше у них никогда не было проблем. Они владеют мощной, уникальной магией.

– И здесь всегда «царят мир и покой»?

– Да. А тут такая муха в супе. Нет, Френки, нам они ничего не скажут… Лучше поездим по городу, посмотрим, что говорят люди.

4

Я резко осадил дракона.

– Черт возьми, – пробормотал я.

Толстый полугоблин, которому я перегородил дорогу, стал махать руками и возмущаться, проклиная нерадивого всадника.

– Что произошло? – спросила Франсуаз.

– Впервые вижу, чтобы ворота этого города кто-нибудь охранял…

Лицо красавицы стало жестким.

– И не кто-нибудь, а тимуридские наемники. Самый опасный сброд, какой только можно здесь встретить… В свое время я многих из них поубивала. Подъедем, поздороваемся?

– Да? – с интересом осведомился я. – Мне казалось, одно время ты была у них капитаном.

Девушка отмахнулась.

– Они слишком своевольные. Однажды решили, что с них хватит моих приказов.

– И?

– Пришлось половину убить, а остальные разбежались. Тогда я и отправилась в залив Каракатиц.

– Заливу повезло, – согласился я.

Шесть тяжело вооруженных всадников стояли у входа в город. На каждом из них красовался черный доспех с изображением головы вивверны.

– Это я придумала, – с гордостью сообщила девушка.

– Я всегда знал, что у тебя нет вкуса.

Командир наемников подчеркнуто делал вид, что не замечает нас. Он даже отсалютовал какой-то старушке, что проходила мимо. Могу поклясться, он никогда не сделал бы этого, если бы не стремился подчеркнуто нас проигнорировать.

Франсуаз подъехала к ним с насмешливой улыбкой.

Я часто встречал ее прежних знакомых; и среди них, отчего-то, было слишком мало ее друзей. Наверное, Френки не умеет общаться с людьми.

– Как дела, Корбург? – спросила она, обращаясь к командиру. – Где теперь ты держишь свою шайку после того, как кентавры выбили вас из Болотной Крепости?

Девушка повернулась ко мне.

– Раньше в замке жили кикиморы и драконы. Наемники много раз пытались его захватить и сделать своей штаб-квартирой. Потом появилась я, и мы взяли крепость с первого раза. С тех пор, правда, кикиморы не сильно меня жалуют…

– Не говори чушь, Франсуаз, – отвечал Корбург. – Кентавров было чересчур много. Ни ты, ни даже Согдан-освободитель не смогли бы отстоять замок.