Дартмур (СИ)

И где ее искать? Куда она пошла?

Зашел в уборную, сходу бегло осматривая помещение.

Как предсказуемо.

Стояла, таращась, приложив ладонь ко лбу. В другой руке зажата тонкая ткань шарфа. Щеки горели, часто и тяжело дышала. Нервничала. Злилась. Ненависть и отчаяние напополам поделили радужки.

— Какого хуя меня отправляют тебя искать?

Этого она явно не ожидала услышать. Опустила руки. Ненадолго. Почти сразу сцепив их под грудью.

— Я точно не просила.

Гордая. С характером. И, похоже, на пределе.

— Ты так сломаешься, Фоукс, — прислонился к раковине, сунув руки в карманы брюк.

— И что это значит?

Она раздраженно махнула шарфом.

— Остро реагируешь. Много эмоций. Твой организм не успевает их переваривать.

Усмехнулась, крутясь на месте, как заведенная.

— А ты знаток, да? Может, знаешь, с чего Билл решил, что мы с тобой трахаемся?

"Маккинни, блять".

Он не обязан оправдываться. И вытягивать ее из дерьма тоже не обязан. Сама завела таких "друзей", которые готовы подставить в любой момент.

— Это правда, — безразличный голос самому резанул по ушам.

Она застыла, сжимая и разжимая кулаки, прожигая злостью в глазах.

Давай, Фоукс. Чистые эмоции.

— Ты бы не стал, — покачала головой, словно пытаясь убедить себя.

"Естественно, я бы не стал об этом говорить. Я похож на долбаеба?"

Она пыталась высмотреть в его глазах, лице, хоть что-то. Подтверждение или опровержение.

Выдохнула шумно, отворачиваясь от него к зеркалу. Снова приложила ладонь ко лбу.

— Плевать. Ты, не ты. Какое теперь имеет значение?

Ее голос резко упал до разочарованного, бессмысленного.

Неприятно его слышать. Этот тон.

Ладони уперлись в края раковины, как день назад в их общей ванной.

Он ни разу не видел ее настолько подавленной. За все года обучения ее доводили до разных состояний, и она всегда держалась. Конечно, он не видел ее круглые сутки и не может знать, рыдала она в подушку или нет, но ему хотелось думать, что нет.

— Закон джунглей знаешь? Выживает сильнейший.

Тихий саркастичный смех достиг ушей.

— Я все думала, что мне это напоминает. Оказывается, джунгли. А вокруг одни приматы.

"Забавная. И до сих пор верит в сказки, блять".

Злит невероятно.

Почему он вообще должен ей что-то объяснять?

— Фоукс, человека можно оттрахать, но растрахать его обратно никак не получится.

Она дернулась, обернулась, по-прежнему сжимая края раковины.

— По-твоему, это смешно?

— Похоже, что я смеюсь?

Ответил отрезвляюще холодно. Только на нее это подействовало немного иначе, чем предполагалось.

— Все проблемы в моей жизни из-за тебя и твоих друзей. И немного из-за моих тупых решений, но это неважно. Дейвил, одно дело, когда называют шлюхой просто позлить, и совсем другое, когда это, черт-возьми, становится правдой!

"Моим шлюхам не позволялось и половины того, что позволяется тебе. Охуевшая".

Она сложила руки на талию и запрокинул голову, глядя в потолок и шумно выдыхая.

Сука, его поза. И она в ней выглядела органично, хотя раньше он за ней ее не замечал.

Уже нехило злит копирование его.

— Можешь пострадать. Порыдать. И что изменится? — раздражение вырвалось со словами. — Блять, Фоукс, не оскорбляй мой разум. Возьми себя в руки.

Она выпрямилась, но не повернулась. Ему не нравился этот синяк на пол-лица. Мог уже сойти, не размахивай она своей гордостью как трусами перед носом.

— Ты нахуя феникса набила на шее?

Посмотрела прямо с немым вопросом.

Оттолкнулся от раковины, направляясь к двери.

— Они сгорают и возрождаются из пепла. Ну так вперед, блять. Иначе сведу это гребаное тату с твоей шеи.

Вышел в коридор, не оборачиваясь. В спину прилетело гневное:

— Не посмеешь!

"Посмею".

Понять бы еще, к чему была эта воодушевляющая речь. Сама бы справилась.

Справилась бы. Только видеть ее сломанной не хочется. Как будто если Фоукс сдастся, весь мир потеряет смысл. Сломается вместе с ней.

Эпизод 61. Бывало и лучше

Феликса смотрела в зеркало, переваривая услышанное.

Шам Дейвил поддержал ее?

По-своему, в своем неизменном стиле. Поддержал.

Нечто невероятное.

Если он считает, что она справится, значит… справится. Выбора нет.

Собери себя по кусочкам. Соскреби со стен все свое достоинство.

"Я не шлюха. Шам — мой первый и пока единственный мужчина. Достаточно того, что это знаю я и он. А остальные пусть катятся к чертям со своим гребаным мнением".

Как ни странно, это помогло выдохнуть и выйти из туалета на твердых ногах, а не на ватных палочках.

Мандраж, конечно, не ушел. Он остался на фоне, и дал о себе знать только при мысли, что ей надо забрать свои вещи, и пересесть на другое место.

Надежда, что не все слышали их ссору с Биллом, слабая. Но она есть. И именно эту мысль она сохранила в голове, заходя в кабинет.