Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

Снова логический тупик. Или он от страха несёт эту чушь? Он что, считает, что я стою тут и ненавижу? Интересное было бы зрелище…

— Для меня слишком поздно… сын, — сказал Вейдер холодно, прерывая отпрыска и деактивируя меч. И подал знак штурмовикам. Он почти издевался. Перекопировал интонацию сына, когда тот впервые решился назвать его отцом.

А для него и правда слишком поздно. Поздно было уже тогда. Двадцать лет назад. Поздно их прощать. Или перестать ненавидеть.

Люк, естественно, понял это по-своему. Мордочка у него при этом была…

— Император покажет тебе истинную природу Силы, — вбивая последнюю сваю в рыхлый грунт, который сейчас представлял его сын, закончил Вейдер. — Теперь он будет твоим учителем.

— Значит, мой отец действительно умер.

Это ещё не было отчаянием. Это всё равно была надежда. Мальчишка смотрел на него так, как будто маску хотел снять.

Не выйдет. И глупая попытка бить на чувства не пройдёт. Он ситх. Он всё знает про чувства. И про то, как их можно использовать.

Он кивнул штурмовикам в подтверждение приказа. И проводил эту процессию взглядом. Сейчас он присоединится к ним. Но ему нужно пять минут, чтобы подумать.

У него был свой план. И он его осуществит.

Станция над Эндором

В лифте они все молчали. Он, мальчишка и два гвардейца. Два гвардейца молчали совершенно обоснованно. Если бы они начали петь серенады или обсуждать последние новости спорта, Повелитель Тьмы слегка бы удивился. А император их тут же бы дисквалифицировал.

Он сам молчал, потому что ему всё ещё надо было слишком многое обдумать. Катастрофически не хватает времени. Учесть императора. Учесть Оби-Вана. Учесть то, что Оби-Ван учёл про них с императором. И, что самое сложное — учесть совершенно непрогнозируемые реакции его отпрыска.

Да… Задачка. Ничего. Он справится.

А мальчишка молчал, потому что понял: всё. Пропал. И, кажется, собирался умереть как джедай. Или как герой. Ну, попробуй.

Дверцы лифта открылись. Вейдер легонько подтолкнул Люка вперёд. Ну же, иди. Вслед за ним вышел сам. Вслед за ними обоими вышли гвардейцы.

Император любовался на звёзды, повернувшись в кресле к ним спиной.

Вейдер не отстал ни на шаг и не споткнулся. Мерность шага ничего не может нарушить. Как и преданность тому, кто тебя когда-то спас. Только иногда очень больно видеть учителя таким.

Когда он кажется прежним.

А вот Люк немного споткнулся. По крайней мере, затормозил и раскрыл ещё сильнее свои плошки глаз, когда император, легко повернув своё вращающееся кресло, оказался лицом к ним обоим.

Вейдера он как будто не заметил. Хорошо.

— Добро пожаловать, мой юный Скайуокер. Я ждал тебя.

Тёмного лорда за плечом Люка охватила печаль. Воспоминания. Только на мгновенье.

Хватит. Стоп. Сейчас не время для эмоций. Более того — они опасны и вредны. Сконцентрируйся и работай.

Пока его работа заключалась в том, чтобы наблюдать за диалогом этих двоих. Ловить интонации. И вовремя вмешаться.

Диалог со стороны Люка был поддержан наиболее вызывающим выражением лица, на который был способен мальчик. У Вейдера это вызвало ассоциации с базаром на Татуине, где торг за дроида шёл обычно не на жизнь, а на смерть.

Император же просто проигнорировал выражение лица молодого фермера. Нет, не проигнорировал. Сделал лучше. Просто лёгкое движение пальцев. И наручники спадают с рук, а выражение лица мальчишки резко переменяется от нахального к ошарашенному.

Браво, повелитель.

— Это тебе больше не понадобится.

Ошарашенное выражение никуда не делось. И мальчик явственно стал обдумывать возможность… чего? Броситься на императора? Что-о?! Стиснуть пальцы и его задушить? Он уже проворачивал такой фокус?…

Ум и эмоции Вейдера тут же стали абсолютно холодны и спокойны. Он знал, что не имеет права ошибиться. Второго раза у него не будет.

Кажется, император тоже всё про Люка понял и осознал.

— Охрана, оставьте нас.

Вейдер, не глядя назад, чувствовал, как те разворачиваются и уходят. Это не слишком профессионально. Но на этот раз… скорей ему на руку.

— Я собираюсь закончить твоё обучение, — со значением сказал Люку император.

— Когда-нибудь ты станешь называть меня учителем.

Я же сказал — спокойно. Эмоции тебе здесь не нужны.

Только, учитель, что вы собираетесь заканчивать? Тут и не начато…

Мальчишка проглотил эти слова, как червя — рыба. Никакой неправильности он не замечал. Вот уж Оби-Ван. Он и правда сумел внушить необразованному юнцу, что тот — надежда Галактики. И что он чем-то очень ценным обладает.

Мальчик. Твоя ценность только в том, что ты — мой сын. И Оби-Ван это учёл.

— Вы ошибаетесь! — вот ведь юношеский пыл. — Вам никогда не удастся совратить меня, как моего отца!

Что ты несёшь, придурок. Как ты себе это представляешь? Не «совратить» — а «обратить». Ты даже такие термины не смог запомнить и понять.

Император вдруг поднялся. На «совратить» он не среагировал. Плохо.

А Люка, кажется, поразило то, что тот, не смотря на свою видимую старческую дряхлость, двигается очень легко.

— Нет, — сказал Палпатин, оказавшись совсем рядом. — Это ты ошибаешься. И почти что во всём.