Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

Три лица Мон Мотмы

— Я не знаю, с чего начать.

— Начни с сегодняшнего дня. Куда мы летим?

— На одну планету.

— Хорошо. К кому мы летим?

— К моему союзнику.

— Его имя?

— Бейл Органа.

Борск хотел сказать «мя», но сдержал себя. Вместо этого он молча посмотрел на женщину. На её руки, которые находились в полном покое. Намертво переплелись пальцами. Не до белизны — синевы. И так и остались. Дать бы ей платок — она бы скрутила его тонким жгутом, искрошила в прах.

Неподвижное, застывшее лицо, на котором тёмным пятном выделяются губы.

— О-о, — сказал Борск. — Впрочем, я не удивляюсь. Мысль взорвать Альдераан во многом исходила от глав Альянса. А Бейл не самоубийца.

— Да.

Очень короткие фразы. Ей приходилось буквально проталкивать через горло слова. Лучше всего ей удавалось отвечать на прямые вопросы. Хорошо. Продолжим.

— Итак, мы летим в резиденцию к Бейлу.

— Да.

— Он в курсе той операции, которую ты провернула на этом корабле?

— Только в общих чертах.

— То есть детальная разработка оставалась за тобой? Как за человеком, который находится непосредственно на месте операции?

— Да.

Что-то промелькнуло в интонации. Дрогнуло. В голосе. Некая фальшивая нотка недоговорённости. Это заставило его уточнить:

— Между вами и Бейлом был договор о том, что, находясь на Доме-2, ты непосредственно планируешь и разрабатываешь все нужные операции?

— Да.

Теперь ответ звучал без фальши.

— Договор договором, — заметил Борск, — а как в реальности?

— Бейл мне не помогал, — рассмеялась Мотма.

— Бейл — да. А другие?

Он увидел столь резкую и мгновенную трансформацию её лица, что даже не успел испугаться. Только застыл в смеси священного ужаса и восхищения. Конечно, строго говоря, менялось не лицо, а выражение глаз — и всё же оно стало новым. Куда девались неуверенность и страх? Лицо окаменело, вскинулось, высокомерным льдом в глазах посмотрело на Борска.

— Это не твоего ума дело, пушистик. Ты, конечно, мой союзник — но я не обязана…

— Докладывать мне о других своих союзниках?

Дело приняло совсем интересный оборот. И хорошо бы только интересный. Теперь перед ним сидело существо, готовое убить. Хладнокровное, расчётливое, накрытое ледяной яростью.

— Это — не твоего — ума — дело.

Мя-мя, подумал Борск. Главное — выжить после проявленного любопытства.

— Ладно, — ответил он. — Тогда объясни мне смысл операции.

— Какой? — Мон снова стала прежней и даже немного растерялась. Он специально задал вопрос, не уточняя деталей.

— Этой. По выявлению и отлову ситхов.

— Тебе надо объяснять смысл операции по отлову шпионов? — иронически спросила она.

— Да, — ответил ботан. — Потому что она глупа.

— Это как?

— Это так, — Борск поджал под себя лапы. — Со шпионами врага можно провернуть множество разных вещей. Особенно если ты их знаешь. Им можно передать ложную инфу, ими можно манипулировать. Особенно когда есть те, которые могут держать их под контролем. В нашем случае — джедаи.

— Очень умная мысль, — иронически сказала Мотма. — Вообще-то, пока кораблю не стала угрожать опасность, я ведать не ведала, кто именно…

— Но ведь ты выяснила.

— Тогда, когда мы прямиком летели к императору!

— А что тебе мешало провернуть то же самое раньше, когда мы совершали любой другой перелёт? Они обнаружили себя не потому, что мы летели к императору. А потому что мы могли взорваться.

— Они обнаружили себя потому, что поверили, будто ты хочешь сдаться их господину!

— Я повторяю: почему нельзя было имитировать то же самое раньше? Точно так же не посвящая меня в суть. Точно так же смоделировав безвыходную ситуацию…

— Борск, ты дурак? Как безвыходную ситуацию можно смоделировать?

— Сейчас получилось.

Мотма долго молчала.

— В ситуации, — холодно сказала она, — должна была быть одна правдивая составляющая. Император с Вейдером должны были одержать стратегическую победу. Ты не подскажешь, как я могла попросить их об этом раньше? И шпионы открыли себя только в смертельной опасности и на полпути к их хозяевам.

А им как раз необязательно было раскрывать себя, подумал Борск. Тийен вполне мог изобразить чутьё гениального механика. И уж тем более не раскрывать остальных. Но тем не менее он это сделал. Значит…

Он предпочёл недодумывать мысль. В том, что творилось, он предпочитал даже не слишком внятно думать. Но в определённом смысле внутри себя он удовлетворённо улыбнулся. Ладно. Продолжим разговор.

— Когда наш корабль не выйдет около Корусканта, — заметил он, переключаясь на нынешнюю ситуацию, — за нами будет гоняться вся Империя с форсьюзерами во главе.

— А когда было иначе? — иронически сказала Мотма. — А форсьюзеров я не боюсь. У меня джедаи.

— Джедаи против ситхов?

— Очень неплохая защита, знаешь ли.

— Они защищали тебя и раньше?

— Да.

— Ставили блок на твои мысли?

— Да, — ответила Мотма и усмехнулась. — Джедаи — мои телохранители. И то, что Люк — одарённый…

— Что?

— Они подтвердили.

— Но ты же знала об этом раньше.

Она пожала плечами:

— Бен сказал…

«Н-йл», мелькнуло в голове у Борска. Откуда — непонятно. В живой речи не существовало никакого призвука на конце.

В чём дело?

То, что Люк — сын Вейдера….

А при чём тут Бен?