Дарители

Он легким шагом сбежал вниз по парадной лестнице и вышел в сад. Охраны у входа во дворец не было – видимо, все сбежали слушать новости о победе над злодеем. Генри так привык, что Хью все время менял сезоны, что даже забыл: в реальном мире сейчас весна, деревья в мелких свежих листьях, кое-где уже распустились первые цветы. Большие ворота были по-прежнему заперты, и на секунду Генри задумался: может, сказать всем, что корона, которую столько лет искали, замурована в стене над входом и, чтобы найти ее, надо всего лишь открыть людям ворота? Но потом он решил этого не делать: если все пойдет хорошо, сами рано или поздно догадаются.

Восточный ход – маленькую дверку рядом с воротами – сторожили два хмурых здоровяка в золотых куртках. Похоже, они были расстроены тем, что интересные события проходят мимо, а им приходится торчать здесь и сторожить дверь, в которую никто даже не пытается войти или выйти.

– Хочу погулять по городу, скоро вернусь, – сказал Генри. – Постучу – откроете, у вас тут окошко в двери.

Охранники задохнулись от возмущения, но Генри и бровью не повел. Еще одной наукой, которую он освоил за время своих приключений, было умение, не теряя общего дружелюбия, посмотреть на человека так, чтобы тот раздумал с тобой спорить. Еще несколько секунд охранники глядели на него, пыхтя и мысленно сражаясь с собой, но потом загромыхали засовами. Кажется, решающим доводом стала желтая куртка Генри: охранники, видимо, решили, что человек, одетый в такой оглушительно яркий цвет, просто не может замышлять ничего плохого.

– Мы обыщем, – пообещал один из них, грозно провожая Генри взглядом. – Во дворец ничего грязного и опасного не проносить.

Генри кивнул и вышел на площадь. Там бойко шла торговля, и Генри прошелся вдоль прилавков, разглядывая новенькие носки, глиняные плошки и плетеную обувь. Продавцы зазывали его купить их товары, а он улыбался и говорил, что денег у него нет, но вещи отличные. Ему нравилось смотреть, как пробуждается мир мастеров, – совсем юный, веселый и смешной, как ребенок.

– Ладно, парень, любуйся, сколько влезет, – щедро сказала одна женщина, обводя рукой вышитые платки. – Я теперь в четыре утра встаю, чтобы их вышивать. По-моему, даже у предков так красиво цветы не получались.

– По-моему, тоже, – сказал Генри, и продавщица гордо улыбнулась.

Мертвое озеро теперь было синим, солнце припекало, и Генри неспешно пошел к корпусу посланников. Там было подозрительно тихо, и, подтянувшись и заглянув в окно, Генри сообразил отчего: посланники – тоже люди, и тоже хотят найти свои дары.

В комнате, которую он увидел, за столом сидел мужчина в зеленом мундире и пытался вдеть нитку в иголку.

– Нет, детка, извини, – крикнул он в соседнюю комнату. – По-моему, не шитье.

– Может, готовить попробуешь? – весело спросила кудрявая женщина в грязном фартуке, заглядывая в дверь. – А что, неплохо иметь мужа-повара! Или, может, есть такой дар: хорошо мыть посуду?

Посланник шутливо застонал, но, увидев за окном голову Генри, вскочил и зашарил по столу в поисках оружия.

– Все в порядке, я свой, – сказал Генри, перекидывая ноги через подоконник. – Извините, можно, я через вашу комнату пройду? Мне надо Олдуса Прайда найти. И доброе утро.

Посланник и его жена замерли, но каким-то образом поняли, что Генри не опасен: он уже давно усвоил, как много значат спокойная поза, вежливые слова и дружелюбное выражение лица.

– Олдус, я смотрю, новых друзей нашел – прямо под стать себе, – пробормотал посланник, оглядывая желтую куртку Генри. – Второй этаж, пятая дверь слева.

– Спасибо, – сказал Генри и пошел к двери, на ходу помахав двум детям, которые наблюдали за ним из соседней комнаты, приоткрыв рты.

* * *

Пятая дверь слева оказалась открыта настежь. За ней находилась просторная комната. Окно было распахнуто, по комнате гулял сквозняк. Олдус сидел за столом и, как Генри себе и представлял, черкал по бумаге, часто макая перо в чернильницу. Рядом лежала пачка исписанных листов, прижатых камнем, чтобы не унесло ветром. Услышав шаги, он обернулся – и замер.

– Вот так я тебя и представлял, – выдохнул Олдус, и Генри подошел к нему.

– С кем ты там болтаешь? – сердито крикнул из другой комнаты женский голос.

– Ни с кем! – бодро ответил Олдус и понизил голос, отложив перо. – Прости. Она не верит, что ты существуешь. Говорит, я выдумал всю эту историю с разрушителем, которого выбрал Барс, да я уже и сам ей поверил, и тут…

Он неопределенно махнул рукой в сторону Генри, глядя на него так, будто ничего лучше в своей жизни не видел. Генри положил руку ему на плечо.

– Ты меня выдумал, – сказал он, потому что знал: именно это и нужно сказать. – Но это же не значит, что я не настоящий. Пиши дальше, ладно? Выдумай мне какие-нибудь еще приключения, только чтоб я в них не умер. И чтобы было весело.

– Сделаю, – слабым голосом проговорил Олдус и вдруг улыбнулся, схватив себя за голову обеими руками. – С ума сойти! Я никогда не думал, что способен такое придумать!