Дарители

– Они все просто идиоты, – спокойно сказал Освальд. – Не понимают, какую силу ты обрел. Думают, это просто ошибка, что они все исправят. Но это теперь навсегда, так зачем тебе портить себе удовольствие и куда-то торопиться?

– Точно. Да, ты прав! – Хью поднялся и шагнул в его сторону. – И что ты предлагаешь?

– Для начала я хочу поприветствовать тебя, как нового хозяина королевства: встать на колени. Ты разрешишь мне это сделать?

– Ну, давай, – неуверенно сказал Хью.

То, что прижимало Освальда к стене, исчезло, и под настороженным взглядом Хью он опустился на одно колено и склонил голову.

– Они все думали, что такие умные, – сказал он. – И кто в результате в выигрыше? Ты теперь невероятно силен, и отныне тебе может принадлежать все что угодно.

Взгляд Хью смягчился, он начал одобрительно кивать, и еще несколько минут отец продолжал говорить что-то в том же духе, а потом сказал:

– Ну вот, это же приятно, правда? Пусть остальные тоже встанут на колени. Смотри, кто тут у нас: принц, красавица из дворца, жалкий уродец, которого вдруг назначили хранителем ключа, волшебница и герой, которому ни за что достаются все почести. Они тебя даже не замечали, разве не здорово будет, если все они признают, кто теперь их хозяин? Только не забудь пожелать вот что: «Пусть никто не сможет подойти ко мне ближе чем на три шага», а то эти умники наверняка решат показать, какие они у нас храбрые, и бросятся на тебя.

– А ты голова, – одобрительно протянул Хью, и Генри почувствовал, что ничто его больше не держит. – Ну, чего ждете? На колени, быстро.

Эдвард начал с бледным от бешенства лицом вставать на ноги, но Генри крикнул:

– Стой! Ты что, не слышал?

Голос его едва слушался, но Генри знал своего отца. Тот был умнейшим человеком в королевстве и в совершенстве владел искусством дипломатии. Он говорил Хью то, что тот хотел слышать, усыплял его бдительность, чтобы потом привести в исполнение какой-то план. И Генри поверил ему: он опустился на одно колено и в упор посмотрел на Эдварда.

– Либо ты встанешь на колени сам, либо я сломаю тебе ногу, – хрипло сказал Генри. Дыхание еще не восстановилось, и после каждой пары слов приходилось втягивать воздух заново. – Быстро.

Эдвард еще несколько секунд смотрел на него, тяжело дыша, но все же послушался. Джетт уже стоял на коленях, для верности упираясь лбом в пол: чутье на опасные моменты у него было отличное. Джоанна с Розой переглянулись и одновременно встали на колени. Хью наслаждался видом, а Освальд краем глаза посмотрел на Генри, и тот понял его взгляд: «Отвлеки его».

– Хью, слушай, – начал Генри, согнувшись как можно сильнее. – Я был не прав. Нечего тебе делать в Хейверхилле, это для тебя мелко. Понимаю, как Сван тебе надоел. Он и правда туповат, это не преувеличение, а ты при нем как слуга, который должен следить, чтобы с ним ничего не случилось. Никогда больше, да? С этим покончено.

– Это уж точно, – пробормотал Хью, и взгляд его мечтательно затуманился.

В следующую секунду Освальд коротким, гладким движением вытащил из ножен меч и швырнул его в Хью.

Положение для броска у него было хуже некуда: едва ли не от пола, без времени на замах, почти на другом конце полутемной комнаты от Хью. Но Освальд не зря был великим воином: меч вошел Хью точно между ребер, и в ту секунду, когда острие, пробив Хью грудную клетку, вышло с другой стороны, Генри понял, зачем Освальд дал Хью тот совет.

«Пусть никто не сможет подойти ко мне ближе, чем на три шага». Хью пожелал этого и успокоился, почувствовав себя в безопасности, но это пожелание касалось только людей – о предметах в нем не было ни слова. Хью захрипел, испуганно глядя себе на грудь, а потом словно бы задумался о чем-то и с хрипом потянул ручку наружу.

Меч выходил так легко, что Генри все понял одновременно с Освальдом. Тот ни секунды не потратил на панику – он бросился к двери, распахнул ее и крикнул:

– Наружу!

Но все застыли, в ужасе глядя, как Хью без всяких усилий вытаскивает из груди окровавленный меч. Спохватившись, Генри с силой вытолкнул за дверь Розу, стоявшую к ней ближе всех. Он еще успел схватить за шкирку Джетта и вышвырнуть его в соседнюю комнату, когда меч звякнул об пол, Хью зарычал, и дверь с силой захлопнулась сама по себе.

Генри обернулся. Хью был жив и здоров, кровь на груди исчезла, и с почти суеверным ужасом Генри понял: в сияющем шаре силы было столько, что Хью, видимо, стал равен Барсу, каким тот был полторы тысячи лет назад. Волшебный меч, выкованный Тисом, меч, который мог убить разрушителя, волшебника или бессмертного Освальда, не справился с тем, кто был теперь могущественнее всех на этой земле.

Освальд уже открыл рот, чтобы сказать очередную ложь, но Хью не стал его слушать. С перекошенным лицом он полоснул ногтями по воздуху, и Освальд упал с лиловой вмятиной на горле. «Сломаны кости шеи», – отстраненно подумал Генри, но страх был поверхностным, слабым, отец же бессмертный, в пещере чудовища у него были раны куда хуже, все срастется.