Дареному дракону в зубы не смотрят

В ее голосе причудливо переплелись удивление с облегчением. А следом она разрыдалась. Горячие капли упали Себастьяну на обнаженную грудь. Ему до боли хотелось сейчас открыть глаза, утешить плачущую девушку, обнять… Но силы покинули его, возвращая в ту самую темноту, где царили демоны и смерть. Правда, теперь падать было не так страшно: Себастьян знал наверняка, что здесь его ждут…

Вот только следующее его пробуждение оказалось намного хуже, чем он мог бы себе представить. Его разбудили голоса. Триш с кем-то спорила. И дракону стало совсем нехорошо, когда он узнал обладателя второго голоса.

– Я сказал: отойди от него! – процедил Даррэн холодным и жестким тоном.

– Только попробуй тронуть его, – прошипела Триш разъяренно.

– И что ты сделаешь? – насмешливо поинтересовался его брат. – Ты всего лишь никчемная и бесполезная человечка, паразитирующая на чужих жизнях. Никто даже не заметит пропажи такой, как ты. А впрочем, это легко проверить.

Себастьян наконец-то сумел открыть глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Даррэн с жестокой улыбкой нарочито медленно поднимает руку и направляет ее в сторону Триш, стоявшей перед Себастьяном.

«Нет!» – хотел крикнуть он.

Но сил едва хватало, чтобы продолжать держать глаза открытыми. И дракон только и мог, что с отчаянием смотреть, как с ладони Даррэна срывается ветвистая молния и летит прямо в Триш…

Глава 37

Триш

Я много раз видела, как делается искусственное дыхание в фильмах, не думая, что мне когда-нибудь понадобится эта информация. Никакой уверенности, что сейчас что-то получится, у меня не было. И когда Себастьян наконец-то закашлялся и сделал вдох, из меня словно вынули стержень. Облегчение, растекшееся по жилам, неожиданно вылилось наружу слезами. Себастьян снова потерял сознание, но главное – он дышал, и уже не так судорожно, как до этого. Вскоре я рискнула убрать часть примочек с его ран и с радостью убедилась, что надрезы зажили, а вены стали практически нормального оттенка.

К ночи у Себастьяна начался жар. Но с этим я по крайней мере уже знала, что делать, как лечить. Варила отвары на костре, с ложечки выпаивала их дракону, обтирала его тряпицей, смоченной холодной водой, и постоянно что-то рассказывала, успокаивала, убеждала, что все будет хорошо. В последнем, пожалуй, больше убеждала себя. Вряд ли Себастьян слышал меня.

Парень от высокой температуры бредил, говорил какие-то бессвязные фразы. Что-то кричал, о чем-то просил… И я бы предпочла, чтобы это так и осталось горячечным бредом с бессвязными фразами. Или же страшной сказкой, рассказанной на ночь. Но слишком все было похоже на воспоминания, которые дракон всю жизнь пытался затолкать как можно глубже в сознание. Тем ужаснее было понимать, что эта страшная сказка всегда являлась реальностью для драконов, в то время как до других жителей этого мира не доходила даже в виде обрывков легенд или пугалок для детей.

Себастьян не зря упомянул при первом нашем относительно откровенном разговоре полевки, на которые в обязательном порядке выбираются все драконьи воины. Я еще тогда понять не могла, зачем драконам так муштровать свою молодежь и с кем они собираются воевать, если веками сидят в изоляции.

Меньше всего я ожидала услышать, что изоляция вынужденная и необходима для защиты всего мира от захватчиков – демонов. Раз за разом они нападали на этот мир, каким-то чудом прорываясь в него. Но всегда почему-то лишь на территории драконов, где бы те ни находились. Высчитать интервал между нападениями не удавалось. А может, Себастьян и не знал – демоны всегда нападали внезапно. И последний прорыв он застал, будучи ребенком.

Тогда очень многие драконы погибли, выстояли чудом, не пустив демонов дальше бродить по миру и убивать его жителей. В числе погибших оказалась и мать Себастьяна, защищавшая сына до последнего. Ее убили на его глазах. И именно этот кошмар сейчас ожил для него, прокручиваясь в его воспаленном сознании раз за разом. Но теперь я переживала его вместе с ним, отчаянно желая помочь.

К утру жар спал, и дракон провалился в уже обычный сон. Судя по легкой расслабленной улыбке, появившейся на губах парня, ему даже снилось что-то приятное. Мне бы тоже не мешало поспать рядом с ним хоть немного, но я до сих пор была испачкана в его крови и больше всего хотела вымыться.

Вода в ручье, несмотря на лето, была ледяной. Когда я покончила с водными процедурами, у меня уже зуб на зуб не попадал. Костер успел потухнуть, и вроде как не было необходимости разжигать его сейчас заново. Тогда он прогорит до углей, а мне придется опять собирать по окрестностям хворост для того, чтобы что-то приготовить. Но сковавший меня холод требовал найти оптимальный способ согреться.