Дарданелльское сражение

Тем временем с кораблей свезли несколько мощных корабельных орудий. Несмотря на всю трудность их доставки, на привезенные пушки Сенявин рассчитывал особо. Тяжелый калибр должен был проломить бреши в крепостных стенах. Орудийные стволы, лафеты, ядра и порох матросы тащили на руках и волокушах.

– Наддай! – кричали на подъемах, когда и сил, казалось, уже не было.

Вымотались ужасно, но зато туркам сюрприз приготовили изрядный! Уже после первых выстрелов в крепости поднялись черные столбы пожаров.

– Так они долго не продержатся! – резюмировалиофицеры.

По тому, каким редким стал ответный огонь, было очевидно, что турки сильно загрустили. Наши же били, не переставая, и спустя день над стенами тенедосской цитадели забелели флаги капитуляции.

– Ну вот, кажется, и все! – бросил шпагу в ножны Сенявин. – Остров наш!

Письмо понесла в крепость одна из пленных турчанок по имени Фатима. В нем российский командующий писал, что обещает беспрепятственно отпустить турецкий гарнизон на Анатолийский берег. Наконец, ворота крепости отворились, и турки, бросая оружие и знамена, вышли наружу. Следом за ними двинулись многочисленные семейства.

История Фатимы, жены простого тенедосского ремесленника, заслуживает отдельного рассказа. Эта женщина сама подошла к Сенявину и вызвалась отнести письмо к паше в крепость, чтобы убедить его сдаться и спасти тем самым жизнь мужу. Вице-адмирал, как мог, отговаривал ее от этой опасной затеи, но женщина была непреклонна.

– Как жаль, что я не могу видеть вашего лица, скрытого покрывалом! – сказал Сенявин. – Но я знаю, что оно столь же прекрасно, как и ваш поступок!

Уходя, Фатима, плача, упала на колени и положила своего маленького ребенка к ногам российского вице-адмирала со словами:

– Оставляю дитя залогом! Если Аллаху будет угодна моя смерть, то будь ему покровителем и наставником! Сенявин обещал.

Тогда женщина встала с колен и твердым голосом попросила скорее проводить ее к крепости.

Сенявин, зная, что турки считают всех попавших в плен женщин обесчесченными, был удивлен решительностью Фатимы. Немедленно было приказано прекратить всякую стрельбу. Когда Фатима вместе с трубачом подошли к воротам крепости, по ним было сделано несколько ружейных выстрелов, по счастью, не точных. Но и это не поколебало храбрую женщину. Передав письмо, она стала ждать ответа. Наконец, на стене появился сам паша. Фатиму впустили в город. Расспросив женщину о том, почему она согласилась на столь необычное дело и, выслушав, какое уважение ей оказал русский главнокомандующий, паша был весьма тронут. Тотчас он собрал совет, который и решил принять все предложенные Сенявиным условия. Затем комендант проводил Фатиму до ворот. Сбежавшиеся турки требовали смерти женщины, но паша остановил их:

– Я этого не допущу! Она не обесчесчена! Русские оказали ей всевозможное уважение! Если мы забьем эту женщину камнями, то что подумают о нас христиане! Фатима – пленница русского адмирала и потому должна невредимой возвратиться обратно!

Когда Фатима вернулась обратно, Сенявин с благодарностью передал ей сына. Бедная мать обхватила ребенка и разрыдалась. Турецкий парламентер, прибывший с ней, склонил голову перед Сенявиным:

– Благодарю Пророка, что лично познал ваше снисхождение. Вы писали, что желаете отпустить нас со всем имуществом домой! Мы признаем себя побежденными и великодушием, и силой! Утвердите условия, и крепость ваша!

Переговоры о сдаче цитадели вели прямо у крепостного рва. Едва закончили, турецкий комендант махнул рукой, и из приоткрытых ворот выскочило несколько негров с подносами. На подносах – чашки с кофе и трубки с табаком. Не сходя с места, отпили из чашек, прикурили трубки и, довольные, разошлись. Одни, чтобы сложить оружие и спустить знамя, другие, чтобы оружие принять и свое знамя над крепостью водрузить.

Под рокот барабанов в Тенедосскую цитадель вступил храбрый Козловский полк. Командир полка полковник Иван Федорович Под ейский был назначен комендантом.

Во время перевоза турок с острова на материк Сенявин приказал, чтобы для женщин были оборудованы специальные суда с закрытым верхом, дабы никто не мог смущать нравственности турчанок. Паша еще более растрогался:

– Я знаю права победителей, нелегко отказаться от стольких прелестных красавиц! А потому даже не смел ходатайствовать об их освобождении. Поверьте, что мы сумеем оценить ваше снисхождение и на деле!

Прощаясь с Фатимой, Сенявин щедро наградил женщину за ее подвиг.

Русские солдаты и греки-горожане немедленно приступили к тушению пожаров. Одновременно подсчитывались потери и трофеи. За время боев четверых убили (двое из которых албанцы) и ранили восемь десятков человек. Захватили же восемьдесят пушек с большим количеством ядер и пороха. Но главное состояло в том, что с занятием Тенедоса российская эскадра приобрела прекрасную маневренную базу в самой близости от Дарданелл.