Дар орла

– Наши чувства создают границы вокруг чего угодно, – сказал он. – Чем больше мы любим, тем сильнее границы. В данном случае мы любили свой дом. Прежде чем уехать, нам пришлось забрать свои чувства назад. Наши чувства к своему дому доходили до вершин гор на западе нашей долины. Это была граница. Мы переступили эти границы, когда потеряли из виду вершины гор, зная, что никогда не вернемся назад.

– Но я тоже знал, что никогда не вернусь сюда, – сказал я.

– Ты не любил эти горы так, как мы, – сказал Нестор.

– Это еще как сказать, – загадочно бросила Ла Горда.

– Мы были под ее влиянием, – сказал Паблито, указывая на Ла Горду. – Она держала всех нас за шиворот. Теперь я вижу, насколько мы были тупы в отношении ее. Мы можем плакать над пролитым молоком, но больше мы не попадемся.

Лидия и Хосефина присоединились к Нестору и Паблито. Бениньо и Роза смотрели так, словно вся эта стычка совсем их не касается.

В этот момент у меня опять появился проблеск уверенности и авторитетного поведения. Я поднялся и без всякого сознательного желания заявил, что беру все руководство на себя и освобождаю Ла Горду от каких бы то ни было дальнейших обязанностей делать замечания и представлять свои идеи как единственно верное решение. Когда я закончил, то был шокирован собственной смелостью. Все, включая Ла Горду, были довольны. Сила, стоявшая за моей вспышкой, первоначально была физическим ощущением раскрывания моих лобных пазух, а затем осознанием того, где именно находится место, о котором говорил дон Хуан и которое мы должны посетить, прежде чем станем свободными. Когда открылись мои лобные пазухи, передо мной предстало видение того дома, который так меня заинтриговал.

Я сказал им, куда мы должны ехать. Они приняли мои указания без каких-либо замечаний. Мы расплатились с хозяином постоялого двора и отправились поужинать. Затем, примерно до 11 часов вечера, мы гуляли вокруг площади по прилегающим улочкам. Я подогнал машину, мы шумно уселись и поехали. Ла Горда бодрствовала, чтобы составить мне компанию. Остальные спали. Затем Нестор вел машину, а мы с Ла Гордой спали.

Глава 5 Орда разгневанных магов

Мы добрались до города на рассвете. Тут я занял место за рулем и повел машину прямо к тому дому. Квартала за два до него Ла Горда попросила меня остановить машину. Она вышла и пошла по высокому тротуару. Один за другим остальные вышли из машины и последовали за Ла Гордой. Паблито сказал, что машину надо оставить на площади за квартал отсюда, что я и сделал.

В тот момент, когда я увидел, как Ла Горда поворачивает за угол, я понял, что с ней что-то не в порядке. Она была необычайно бледна. Она подошла ко мне и сказала, что собирается пойти послушать утреннюю мессу в костеле. Лидия тоже захотела пойти. Они пересекли площадь и вошли в церковь.

У Хенарос было совершенно непроницаемое выражение лиц. Роза была напугана, ее рот приоткрылся, глаза, не мигая, смотрели в сторону дома. Только Хосефина сияла. Она панибратски хлопнула меня по спине.

– Ты все-таки добился своего, негодник! – воскликнула она. – Ты-таки снял сургуч с этих сукиных детей.

Она смеялась, пока чуть не задохнулась.

– Это то место, Хосефина? – спросил я.

– Конечно, – ответила она. – Ла Горда в те времена всегда ходила в церковь. Она была заядлой богомолкой.

– Ты помнишь вон тот дом? – спросил я.

– Это дом Сильвио Мануэля, – сказала она.

Мы все вздрогнули, услышав это имя. Я почувствовал что-то похожее на то, как если бы через мои колени прошел электрический ток. Это имя определенно не было мне знакомо, и тем не менее мое тело подскочило, когда я услышал его. Сильвио Мануэль – такое редкое имя, такое текучее звучание! Трое Хенарос и Роза были так же ошеломлены, как и я. Я заметил, что они побледнели. Судя по тому, что я чувствовал, я, должно быть, был таким же бледным, как и они.

– Кто такой Сильвио Мануэль? – ухитрился я наконец спросить Хосефину.

– Теперь ты поймал меня, – сказала она. – Я не знаю.

Она ретировалась, сказав, что она сумасшедшая и что ничего из того, что она говорит, всерьез принимать нельзя. Нестор попросил ее рассказать все, что она помнит. Хосефина попыталась сообразить, но она была не тем человеком, который может что-либо делать, когда на него давят. Я знал, что она ответит куда лучше, если к ней не приставать с расспросами, и предложил найти булочную или какое-нибудь место, где можно перекусить.

– Мне в этом доме многого не позволяли – вот что я помню, – сказала вдруг Хосефина.

Она посмотрела вокруг, как бы что-то отыскивая и ориентируясь.

– Чего-то тут не хватает, – воскликнула она. – Тут было иначе.

Я попытался помочь ей, задавая вопросы, которые считал подходящими: не отсутствуют ли какие-то дома, или, может, изменилась их окраска, или появились новые здания, но Хосефина не могла сообразить, что именно изменилось.

Мы зашли в булочную и купили сладких рогаликов. Когда мы возвращались на площадь, чтобы дождаться Ла Горду и Лидию, Хосефина внезапно хлопнула себя по лбу, как если бы ее осенило.