Дар (ЛП)

— Я просто назвала его так, потому что не знала имени. Не то чтобы я смеялась над ним, просто это было трудно не заметить.

Джуд кладет свою руку на мою и сжимает. Мое глупое сердце решает прямо в этот момент резко застучать, заставляя мое глупое лицо расплываться в улыбке от этого глупого прикосновения. Идиотка.

Уф.

— Ты действительно меня забавляешь.

Пустую тарелку забирают, другую ставят передо мной. В ней больше еды, чем в предыдущей. Мы с Джудом спокойно едим, но все это время он смотрит на меня или на Альфреда, который сидит через два столика от нас спиной к нам. Хромоножка сидит за другим столом и довольно далеко от Альфреда.

— Ты знал, что они знакомы? — спрашиваю я, проследив за его взглядом.

— Этот бизнес большой, но все знают друг друга. Например, — он замолкает и хватает проходящего мимо официанта с шампанским за руку. — Кто я такой?

Уши официанта быстро розовеют, и он смотрит себе под ноги.

— Вы мистер Кейли, сэр. — Джуд отпускает запястье официанта, и тот поворачивается и уходит от нас как можно быстрее.

— Некоторые из нас не нуждаются в представлении, а у некоторых слишком известная репутация.

— Тебе нравится, когда люди тебя боятся.

— Должен признать, в этом есть свои преимущества, — самоуверенно говорит он.

— Потому что люди напуганы. Значит, для тебя это сила? — я знаю, что в любой момент он может наброситься на меня, может быть, даже ударить, но если я теперь принадлежу его миру, по крайней мере, я могу попытаться понять его.

— Основное стремление людей — контролировать других, говорить им, что делать, командовать ими. Для меня, да, это сила. Мне нравится входить в комнату и смотреть, как люди либо дрожат от страха, либо возбуждаются и хотят трахнуть меня. Мне нравится наблюдать за людьми и их реакцией, и еще больше мне нравится, когда они умоляют меня не убивать их. За выражением, которое появляется у человека, когда он вот-вот умрет. Это даже не в лице, не в напряжении тела. Это видно по глазам. За несколько секунд до смерти они осознают все, что натворили, все то, что привело их к смерти.

Слова Джуда приводят меня в ужас; я не могу не думать о том, какое он чудовище. Его слова тревожат, но он произносит их с такой убежденностью и гордостью. Он открывает мне часть себя, которую вряд ли увидят другие, и я понятия не имею, почему он делится со мной. Я знаю, что задаю вопросы, но это кажется таким личным, интимным… это его страсть.

В его глазах горит огонь, искра, которая кажется фанатичной, и, возможно, так и есть. Я искренне сомневаюсь, что Джуд когда-нибудь оставит этот образ жизни, я вижу, как он им увлечен.

— Ты страшный человек, Джуд. — Мои слова прерывают поток его воспоминаний.

— Но только не для тебя.

— О, нет, ты меня тоже до смерти пугаешь. Я жду того дня, когда ты сорвешься и убьешь меня или ударишь.

Он откидывает голову назад; его лицо искажено тревогой и беспокойством.

— Потому что я делал тебе больно, пока ты была со мной?

— Был с тобой? Ты говоришь так, будто я хочу быть здесь.

— Ну… — он начинает говорить, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.

— Я знаю условия, и я постепенно учусь принимать их, но это все еще не значит, что я хочу быть здесь.

Джуд вздыхает, а потом улыбается. Он резко встает и протягивает мне руку.

— Потанцуем? — спрашивает он.

Я оглядываю комнату и замечаю, что несмотря на то, что оркестр играет тихую музыку, никто не танцует.

— Никто не танцует. — Я выпрямляю спину и понимаю, что несколько человек поворачивают головы в сторону Джуда. — И люди пялятся.

— Ты слишком беспокоишься о том, что думают все остальные. Потанцуй со мной.

Он подает мне руку снова.

Я задираю подбородок и говорю:

— Я не умею.

Ха! Пусть он выглядит дураком из-за моего сопротивления.

Джуд склоняет голову набок и ухмыляется.

— Говорит девушка, посещавшая уроки танцев с восьми до пятнадцати лет.

Усмешка сползает с моего лица, когда я в удивлении открываю рот

— Понятно. — Я встаю, и Джуд отодвигает мой стул, как только я делаю шаг в сторону. — Я и забыла, что ты маньяк.

Я кладу свою руку в перчатке в его, и он ведет нас к танцполу. В зале тихо, все взгляды прикованы к нам.

— Отлично, они все пялятся.

— А почему бы и нет? Ты выглядишь потрясающе, и все они хотят знать, кто ты.

Он обхватывает меня левой рукой за талию, притягивая ближе, и сжимает мою правую руку своей. Он выше меня, и его широкие плечи кажутся угрожающими.

— Я никогда не любила быть в центре внимания, так что сейчас я чувствую себя довольно неуютно.

— Потому что я обнимаю тебя или потому что все смотрят?

Самоуверенный придурок.

— И то, и другое, — шепчу я и оглядываю комнату. — Почти все смотрят на нас, и мне это не нравится.

Мое сердцебиение учащается, а ладони потеют. Слава богу, я в перчатках, хотя это самые отвратительные перчатки, которые я когда-либо носила.

— Не беспокойся о них, просто продолжай смотреть на меня. — Он убирает руку с моей талии и нежно поворачивает мою голову, чтобы я смотрела на него.

Его выходки могут сработать с другими, но я не «другие».