Дар Хранителей

Чего она пытается добиться? Всеобщей ненависти? Эта тетка выбешивала даже больше тети Райлыс.

Рилла чуть ли не со слезами поплелась на место. Я встала из-за стола, заворачивая ее обратно.

— Нет такого правила, — шепнула я ей.

— А Вы куда намылились? Еще и вдвоем! Кирилла Корниевская, я Вам сказала «больше выходить нельзя».

— Но, госпожа Тилли, такого правила нет. И нам обоим надо выйти, — я попыталась ответить ровным тоном, но все равно вышло куда тише, чем рассчитывала.

Где-то на фоне сознания выскочило сообщение Хроник, добавляя к характеристике самоконтроль 0,1 единицу.

— Маленькая леди имеет смелость спорить со старшей? Я здесь решаю, когда вам выходить.

— В школьных правилах написано, что каждый ученик имеет право на посещение санузла во время консультации. Пункт два-шесть, если не ошибаюсь, — мой голос звучал уже увереннее и громче. — Также в пункте семь-девять есть приписка, что консультант имеет право распоряжаться выходом учеников из аудитории только в случае чрезвычайных ситуаций. Землетрясений и шторма вроде нет.

Я бросила быстрый взгляд на дальнее окно за головами притихших учеников. Коровы мимо не пролетали.

«Главное не выказывать раздражения и быть предельно вежливой», — напомнила я себе формулу.

— Вы считаете себя остроумной? — раздраженно спросила Выдра, закидывая ногу на ногу. — Или же ваш статус позволяет вам так себя вести?

Видимо, это была одно из ее любимых выражений.

— Кто знает? — неуверенно ответила я. — Нам всего лишь надо выйти. Спасибо за заботу, но мы не собираемся покидать главный корпус.

Я быстро подвела притихшую Риллу к выходу из зала, проводя по терминалу работающим коммом. На экране выскочил школьный хронометр, перекрывая активное приложение с диктофоном.

Рилла задержалась на долю секунды, но за это время Выдра уже успела подскочить к нам, оттесняя от выхода и терминала. Что ж, рукоприкладствовать она не стала. Лишь орала да препятствовала нашему выходу.

Шатенка совсем было стушевалась, но я покрепче сжала ее ладошку, молча подбадривая. Моей задачей было дождаться или пока госпожа Тилли выдохнется или накричится на семь с половиной минут — половину моего личного времени, отведенного на посещение дамской комнаты или любые другие дела в пределах одной консультации.

Я молча слушала ее раздражающую брань, иногда косо посматривая на таймер. За это время я узнала о себе много нового, а также получила множество угроз о занесении отзывов о непозволительном поведении в личное дело. Рилле она также отсыпала угроз, показательно открывая наши дела на планшете. А еще я получила радостную весть о вызове в школу родителей и моем последующем унижении в кабинете Директора.

Интересно, она и правда могла вызвать моих родителей? Было бы неплохо. Я так по ним скучала.

Наверное, в этот момент на моем лице отразились эмоции, которых госпожа Тилли и ожидала, потому что она уцепилась за эту идею клешней, наорав еще на три минуты.

На таймере шла девятая минута моего «отсутствия» в кабинете, а диктофон продолжал исправно записывать ее монолог.

Жаль, что здесь была только одна «глухая» камера. Но мне ничто не мешало добавить ей звука со своего коммуникатора. Оставалось лишь поменьше раздражаться на голос Выдры, чтобы не высказаться в ответ. Ее звонкий голос выбешивал больше всего. Ненавижу, когда на меня орут. Лучше бы просто ударили, чем подолгу кричать.

Кажется, Рилла рядом со мной вот-вот собиралась разрыдаться. Она уже шмыгала носом. В этом была и моя вина.

— Что здесь происходит? — прервал преподавателя спокойный голос. Тот принадлежал высокому крупному мужчине в костюме. Это был наш завуч — Тарас Митриевич Чабан. Видимо, он проходил мимо, когда звукоизоляция двери не смогла сдержать главный талант госпожи Тилли.

На моем хронометре шла тринадцатая минута.

— Эти две юные леди имеют наглость спорить с преподавателем и даже выражать свои оскорбления в мой адрес, — мгновенно ответила Выдра.

Я лишь моргнула на это замечание и медленно выдохнула.

Тарас Митриевич бросил на нас усталый взгляд. Мне показалось, или он нам даже посочувствовал? Видимо, не первый раз сталкивался с нападками этой дамы. Оставалось надеяться, что у руководства школы банально не хватало материалов для ее контроля. Иначе, я вырыла себе и Рилле яму с гремучими змеями.

— А что скажут ученицы?

— Они не имеют права ничего говорить, после того, что тут наговорили! Надо промыть им рот с мылом и выгнать взашей, раз они не ценят учебу. Пусть идут работать по специальности…

Ого. Это было грубо.

— Так! Госпожа Тилли! — прервал ее завуч.

— Можно подойти к терминалу, а-то пропуск поставят? — как можно жалобней попросила я, как только выдалось свободное мгновение.

Митриевич нахмурился. На что я помахала работающим счетчиком на комме. На прозрачном экране ярко пульсировали цифры, приближаясь к красной отметке в 15 минут.