Дар Императора

Сложной инфраструктурой Хета управлял имперский регент. В отличие от многих миров Империума, находившихся под началом лорда-губернатора или военного губернатора, имперский регент являлся духовным чином и к тому же временным. Этот титул даровался человеку, которому предстояло управлять миром в отсутствие Бога-Императора Человечества.

Оригинально.

Но кое в чем Хет разительно отличался от десяти тысяч других имперских миров. Эти миры были лояльными. Хет — нет.

В великом государстве, которое люди создали среди звезд, отклонение от нормы, диссидентство и отступничество едва ли можно было считать редкостью, но взбунтовавшийся мир — без явных признаков скверны — в самом сердце Империума… Это было более чем странно. Хет превратился в проблему, правительство коррумпировано насквозь, зараза грозила перекинуться на остальные слои общества. После этого деградацию уже не удастся сдержать. Я узнал все это после изучения краткой вводной от Инквизиции на пути к планете. Мрачное чтиво.

У Империума оставалось два выхода. Первый — дождаться явных доказательств мятежа и объявить крестовый поход, чтобы вернуть мир в лоно Империума. Второй — вырезать раковую опухоль из сердца планеты до того, как она затронет все население.

Инквизитор Анника Ярлсдоттир из Ордо Маллеус сделала выбор от имени Императора, ибо обладала подобным правом. Она готовила нас для третьего варианта в операциях подобного рода, памятуя древнюю истину: лучший способ победить в войне — нанести удар раньше, чем враг успеет сделать первый выстрел.

III

Имперский регент улыбнулся Аннике.

Он ухмыльнулся, излучая практически осязаемую ауру уверенности. Конечно, я и раньше наблюдал подобное. Так происходило всегда, когда они не подозревали о нашем присутствии. Регент видел только Аннику с ее свитой, явно не ожидавшей нападения.

Члены команды стояли у инквизитора за спиной, не приближаясь к возвышению. Первым был Дарфорд, высокий мужчина с аккуратно подстриженными усами и бородкой, в черной парадной форме, украшенной серебряными эполетами от воротника до плеча. Его образ казался каким-то незавершенным без оружия, хотя в помещении оно было бы бесполезным. Мне стало интересно, где Дарфорд его оставил и чувствует ли он себя так же, как выглядит. Легкое прикосновение к его мыслям дало бы мне нужный ответ, но сейчас едва ли подходящее время для таких пустяков.

Рядом с ним стояла Кхатан. Ее золотистые глаза смотрели с прищуром, в их глубине читалось неудовольствие. Она была одета в шкуры, через плечо привычно перекинуто копье. Всякий раз, когда Кхатан оказывалась под крышей, она становилась похожа на загнанного в угол зверя в дредах. Мне не нужно было читать ее мысли, чтобы знать, что она испытывает скорее раздражение, чем страх. Кхатан всегда жаждала открытого неба. Она никогда не говорила об этом, но кошмары, мучившие ее во время долгих космических перелетов, были чрезвычайно яркими и малоприятными. В своих снах она всегда попадала в ловушку, всегда задыхалась, пытаясь вдохнуть несуществующий воздух.

Василла, с ног до головы облаченная в черное, пришла сюда не сражаться. Под ее глазом красовалась вытатуированная лилия, словно красная чернильная слеза. Ее лицо обрамляли короткие волосы цвета красного дерева. Ей нельзя было дать больше семнадцати, хотя даже в этом я сомневался. Я не слишком хорошо разбирался в человеческом возрасте, но Василла находилась на пороге между девочкой и женщиной.

Как и Дарфорд, она была безоружна. Но, в отличие от утонченного мордианца, это ее нисколько не беспокоило. В отсутствии болтающихся за спиной баков с прометием и огнеметной установки в маленьких кулачках она сцепила свободные руки над животом и переплела пальцы словно в молитве.

Гарвен Меррик не расстался с громоздким дробовиком, переброшенным на спину. Все просьбы разоружиться им игнорировались, даже когда приказ ему отдавала сама госпожа. Он носил свои исцарапанные, перекошенные доспехи арбитра, на которых не осталось знаков различия, только погнутая медная аквила на нагруднике. Если Дарфорд открыто и с гордостью демонстрировал свою былую принадлежность к армии, то Меррик представлял собой его малопривлекательную противоположность. Он до сих пор не отказался от своих старых доспехов только потому, что те были надежными, удобными и привычными. Бывший арбитр удалил с панциря все следы своей прошлой жизни в качестве стража порядка. У его ноги неподвижно застыл кибермастиф, в холке достававший Меррику до бедра. Затянутыми в перчатку пальцами Меррик почесывал за заостренными сенсорными узлами, которые служили кибернетическому псу ушами.

Грешник был последним. Кловон, лицо которого представляло собой месиво из старых шрамов, перекрытых татуировками аквил, был куда смертоноснее с картами, нежели с пистолетом на бедре и перевязью с метательными ножами на груди. Не в первый раз я удивился тому, что инквизитор терпит его. Отвратное создание.