Дар богов

Алиса не могла не подумать, что Элоиза совершила большую ошибку, показав Пенелопе свои новые туалеты. Зависть – дурное чувство. Хорошо бы сквайр со своим семейством поскорее уехал в Лондон.

И сейчас, полагая, что ей предстоит в очередной раз услышать описание платьев Элоизы, Алиса покорно уселась на софу и приготовилась внимать восторгам сестры. Но она ошиблась: Пенелопа заговорила совсем о другом.

– Элоиза рассказала мне о двух девушках по фамилии Ганнинг, – начала она. – Они жили в Ирландии и, когда им исполнилось восемнадцать, приехали в Лондон. Обе были очень красивы и очень бедны.

Алиса улыбнулась.

– Я знаю эту историю, – сказала она. – Давным-давно я читала о них и, кстати, тебе говорила.

– Наверное, я не слушала, – отмахнулась Пенелопа. – Так вот. Младшая вышла замуж сначала за герцога Гамильтона, потом, после его смерти, за герцога Аргилла, а старшая – за графа Ковентри.

– И умерла совсем молодой, – подхватила Алиса, – потому что пользовалась кремом от морщин, в котором были свинцовые белила.

– Ну тебе-то не нужно будет этого делать. Алиса удивленно взглянула на сестру:

– В каком смысле?

– В таком, что мы с тобой станем сестрами Ганнинг! – ответила Пенелопа. – Я все хорошенько обдумала. Хотя ты у нас великая скромница, но красотой мы с тобой этим сестрам не уступаем. Алиса рассмеялась:

– Готова согласиться, дорогая, но весьма маловероятно, что два герцога свалятся к нам через дымоход, а граф влезет в окошко.

– Ты разве успела забыть, – поинтересовалась Пенелопа, – что мы едем в Лондон?

– Честно говоря, одна мысль об этом приводит меня в ужас, – ответила Алиса. – И потом, у тети Генриетты можно встретить только священников и миссионеров.

– И все же она живет в Лондоне.

– А нам чем это поможет? Помолчав, Пенелопа сказала:

– Я абсолютно уверена, что, если мы сможем попасть хотя бы на один бал из тех, куда приглашена Элоиза, нам обеспечен такой же бешеный успех, как сестрам Ганнинг.

Алиса опять рассмеялась:

– Мне кажется, это маловероятно. А если и сможем, то в наших платьях будем выглядеть словно нищенки. Не ты ли совсем недавно расписывала во всех подробностях те потрясающие наряды, которые теперь в моде?

– У сестер Ганнинг было одно платье на двоих, – заметила Пенелопа. – Когда одна выезжала в свет, другой приходилось валяться дома в постели. А у нас с тобой их будет два – одно мне, другое тебе. – Алиса недоверчиво покачала головой, а Пенелопа продолжала как ни в чем не бывало: – Миссис Кингстон недавно сказала мне кое-что, и я еще раз подумала, что нам с тобой, как сестрам Ганнинг, просто необходимо держаться вместе. – Поймав недоумевающий взгляд Алисы, Пенелопа пояснила: – Она говорила о вазах, что стоят у нее в гостиной на каминной полке. Знаешь, те, из севрского фарфора. Я их видела тысячу раз, а тут вдруг заметила, что ваз не две, а только одна. Я спросила:

– А где же другая ваза, сударыня? Миссис Кингстон вздохнула и ответила:

– Служанка разбила на прошлой неделе. Я на нее сильно рассердилась. Вы знаете, наверное, что хотя севрский фарфор вообще очень ценится, но пара ваз стоит намного больше, чем одна.

– Понимаю, что ты хочешь сказать, – кивнула Алиса. – Только все же никак не пойму, где мы возьмем хотя бы одно платье, не говоря уж о двух. – И, поднявшись с софы, добавила: – Ах дорогая! Я знаю, как ты мучаешься оттого, что не можешь, как Элоиза, выехать в свет. Но ведь в Библии сказано: «Трудно идти против рожна». Нужно принимать вещи такими, какие они есть.

Обняв сестру, Алиса поцеловала ее в щеку. Но Пенелопа, к ее удивлению, резко отстранилась и решительно проговорила:

– А я хочу именно, как ты выражаешься, «идти против рожна»! И ни за что не позволю судьбе, а вернее, бедности взять верх надо мной!

Алиса могла понять ее обиду: даже в раздражении Пенелопа оставалась очаровательной. Характером она пошла в отца – такая же решительная и упрямая, готовая любой ценой добиться своего. Алиса, наоборот, была похожа на мать – мягкая и послушная, умеющая смириться с превратностями судьбы.

– Мы должны достать денег на новые платья, – проговорила Пенелопа, обращаясь скорее к себе, чем к сестре, и внезапно с радостным восклицанием закружилась по комнате: – Придумала!

– Что? Где взять деньги? – спросила Алиса.

– Да, – ответила Пенелопа. – Вчера за чаем миссис Кингстон рассказывала о людях, которые прислали Элоизе приглашения на званые вечера. В их числе оказалась леди Харрисон – миссис Кингстон с ней вместе училась в школе. «Теперь она живет припеваючи, – заметила миссис Кингстон. – А все потому, что ее муженек постоянно крутится при дворе у нового короля». Она долго распространялась на эту тему, – продолжала Пенелопа. – Ну ты сама знаешь, как миссис Кингстон любит поговорить. А потом она сказала нечто, что навело меня на светлую мысль.

– И что же это? – спросила Алиса.

– «Леди Харрисон, разумеется, старается сохранить молодость, – процитировала Пенелопа, – и с этой целью, по ее словам, покупает у некой миссис Лалуорт с Бонд-стрит уйму лосьонов и кремов. А знаете ли вы, что самая маленькая баночка крема от морщин стоит целый фунт?»