Дар Бога

— Да, господин, — этот диалог я продумывал с самого начала, тщательно выверив все реплики. Самой лучшей идеей было сыграть дурачка.

— Что ты делал в столице?

— Нёс свою службу, господин!

— Это и безмозглому понятно! В чём состояло твоё поручение?

— Я доставлял послания от господ Аускеров, господин.

— Что было в посланиях?

— Этого мне не известно, господин. Письма при мне не читали, а в дороге они были заколоты охранной иглой.

— Посещал ли ты дорогу к востоку от Храма?

— Разумеется, господин! По долгу службы мне часто приходится ездить по ней, так как…

— Да нет же, кротовье отродье! Был ли ты три дня назад на этом пути, когда ограбили повозку?!

— Нет, господин!

— Врёшь!

— Напоминаю вам, Cтум, — вмешался Одвиг, — что мой гонец не виновен, пока не доказана его вина. Извольте обращаться к нему по-человечески и не приписывать ему заранее того, чего он не совершал!

— Я всё равно доберусь до правды, а моё отношение подготовит вашего человека к тому, что его ожидает дальше. Однако, как скажете — вы всё же здесь хозяин.

— Спасибо за понимание, — холодно отозвался владетель.

— Итак, ты утверждаешь, что не нападал на повозку и ничего оттуда не крал?

— Нет, господин. А что именно было украдено?

— Если вором был ты, то ты и сам знаешь. А если нет, то и незачем тебе знать.

— Я мастер на все руки. Возможно, я смог бы сделать утраченный предмет!

— Владыка Недр, дай этому придурку ума! Это священные предметы, понимаешь, — вершитель перешёл на крик, в глазах Аускера на мгновенье мелькнула улыбка, — священные! Они уникальны! Не может какой-то посыльный их делать!

— Да, гос…

— Тем более, такой остолоп, как ты!

— Да, г…

— Я начинаю верить в его невиновность. Однако же, дело нужно довести до конца. Несите улику!

Один из воинов вошёл в комнату, держа в руках обломок древка моего копья с узким стальным наконечником.

— Это твоё?

— Нет, господин! Моё копьё мне ровно по росту, а это принадлежит, должно быть, карлику!

Стум закатил глаза.

— Это копьё не может принадлежать ему, — вмешался Одвиг, — по прибытии он заходил в усадьбу при оружии. К тому же, на моего гонца поступила жалоба от торговки, что он, только приехав, ткнул её сына копьём. Стало быть, оружие всё это время было при нём.

— О, Бездна! Уколоть копьём ребёнка! Ваш слуга крайне туп! Туп и опасен! Я не рекомендую вам посылать его в столицу — что подумает о вас герцог, если увидит этого юродивого!

— Возможно, он не блещет умом, но со своими обязанностями справляется превосходно!

Вершитель поднялся и подал рукой знак уходить — воины начали покидать усадьбу.

— Останетесь на завтрак? Кухарка испекла…

— Нет, до завтрака ещё есть время — успею доехать до соседнего владения. Тамошние гонцы тоже посещали столицу три дня назад.

— Что ж, тогда прощайте! Не могу сказать, что рад был вас видеть, однако, счастлив, что всё закончилось хорошо.

— Такова моя служба, Аускер. Я не имею личной неприязни ни к вам, ни к вашим слугам. Прощайте!

Я вздохнул с облегчением. Кажется, я зря переживал — всё окончилось как нельзя лучше. Но как только я подумал об этом, Кенод Cтум развернулся и пристально посмотрел на меня.

— Чуть не забыл! Последняя проверка — приведите раненного!

Я едва устоял на ногах. От страха я даже не подумал что-то предпринять — впрочем, ничего бы и не помогло.

Двое солдат вели под руки того самого охранника, хромающего и с перемотанной шеей. Приблизившись, он посмотрел на меня сверху вниз — роста он был огромного, и я вновь подивился своей удаче на восточной дороге. Стражник вперил в меня свой взгляд. Кажется, это всё.

В это время один из сопровождавших меня воинов неловко задел факел на стене, отчего тот начал мигать. Поморщившись, мой недруг произнёс:

— Нет, не он. Такой бы со мной не справился!

Меня переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, ко мне приходило понимание того, что беда миновала. С другой, я всё ещё боялся того, что сейчас он передумает и узнает меня. Наконец, во мне бурлило негодование, ведь именно я и разделался с этим неудачником. Однако вскоре все эти чувства начали перерастать в радость победы. Каратели выезжали из главных ворот, а я, довольный собой, смотрел им вслед.

— Сходи-ка умойся, — разглаживая аккуратно подстриженную бороду, Аускер с явным неодобрением смотрел на меня своими ледяными глазами, — а потом отчитайся о поездке в столицу!

Старый Одвиг строг — это я всегда знал — но то, что он готов отстаивать интересы своего подданного, удивило меня и поистине заслуживало уважения. Однако, учитывая его отношение к моей семье, от него можно было ожидать любого подвоха.