Дао настоящего менеджера

Вот ведь паршивец: спит, а всё помнит, не подкопаешься. Так-то, я действительно забронировал его дряхлую Миха-Мару вместе с её хозяином на час дня, на тот случай, если я успешно растаможусь, а все коробки ко мне в машину не влезут. Но кто же заранее мог знать, что вчера вечером при подготовке документов для этой растаможки, моим глазам покажется, что их, этих документов, и так в два раза больше, чем нужно.

Но только я собрался объяснить это Соину-младшему, как из мобильника раздался такой грохот, будто у меня там, в квартире, потолок обрушился на пол. Похоже, не получится из моего братца толковый лунатик.

— Надеюсь, ты не плазму повалил? — спросил я у тишины в трубке.

Несколько секунд ответа не было, а потом я услышал потрясённый возглас Михи:

— ….еть!!!

Ну, точно загубил новенький плазменный телевизор.

— За окном рвануло! — заорал в трубку Миха, — аж, стёкла затряслись!

Я облегчённо вздохнул: значит, с квартирой всё в порядке, а главное наш лунатик проснулся.

— Быстро собирайся и дуй ко мне в офис, — скомандовал я, — найдёшь там Разину, пусть отдаст тебе последний паспорт сделки и….

— А что это интересно так бахнуло? — братец похоже всё никак не мог включиться в реальность нужную мне, — и не видно ничего.

— Пятачок на шарик упал, — сказал я, — и копию заодно пусть тебе сделает.

— Пятачок?

— Бухгалтер! А потом пулей на таможню!

Короче, еле-еле вправил ему мозги. Пусть там хоть весь город взорвётся: без паспорта сделки даже сам господь Бог груз не получит. А я отправился на пост для прохождения первого этапа — подачи документов и досмотра груза.

Дежурный инспектор не глядя, принял у меня документы и положил их в стопку таможенных деклараций рядом с собой. По толщине стопки, я примерно прикинул, что мой паспорт сделки понадобится таможенникам не раньше чем через два часа. С одной стороны, это хорошо — Миха успеет приехать, а с другой, раньше эти взяточники мои декларацию на самый верх клали в стопке остальных участников внешнеэкономической деятельности, чтобы моё величество ждать не изволили. Сигнал, что и говорить, неприятный, тем более, что инспектор, хоть и шапочно, но знакомый. Значит, Серёга не просто так письмо написал.

В этот момент инспектор поднял глаза и посмотрел на меня особенным взглядом. Я озадаченно нахмурился: за годы ведения бизнеса я прекрасно разучил такой взгляд. Он всегда означал следующее: «у нас здесь всё официально и по протоколу, но если вы кое-что…, то и мы со всей душой….». Но что это может означать сегодня, если судя по всему, эти ребята собираются мне устроить небольшую Хиросиму?

— Вы с Геннадием Сергеевичем уже разговаривали? — негромко спросил инспектор, видимо убедившись в моей умственной отсталости, и в том, что я не понимаю простейших знаков.

— С Фроловым?

— Да, с ним, — похоже, инспектор окончательно понял, что я стал туп, как китайский гастарбайтер первый раз пересёкший границу с РФ.

Но тут до меня дошло.

— Уже бегу! — и я устремился на второй этаж в знакомый кабинет навстречу свой судьбе, начальнику таможенного поста майору Фролову. В смысле конечно, судьбе моего фрахта.

Майор был на месте. Смотрел сурово, потом всё-таки поздоровался и предложил сесть. Я присел на краешек стула для посетителей, ощущая довольно явственную нервную дрожь.

— И чем же, ты Алексей Владимирович дорогу, серьёзным людям перебежал? — облокотившись на стол и немного подавшись ко мне, спросил Фролов.

Его вопрос загнал меня в лёгкий ступор. Дорогу, насколько я знал, обычно перебегают ногами. Но так отвечать, точно не стоило. А может начальник поста хотел спросить «зачем» я это сделал? Человек с Алтая: может там так принято выражаться.

— Козлы, потому что они, Геннадий Сергеевич, — объяснил я, махнув рукой на дипломатию, — до чужого добра очень падкие, — облегчив, таким образом душу, я почему-то даже перестал нервничать.

И здесь начальник поста меня удивил.

— Согласен, козлы самые настоящие, — сказал он, — я таких козлов не люблю. Я таких козлов у себя на Алтайской таможне раком ставил!

Я покрепче уцепился за край стула, даже не веря своим ушам. А что, неплохо было бы Баева на Алтай отправить в командировку.

— Я офицер, — Фролов стукнул по столу кулаком, — я человек чести! Если я работаю с человеком, — он посмотрел на меня, чтобы я понял, кого он имеет сейчас в виду, — то… — он открыл ящик своего стола и извлёк оттуда две рюмки и небольшую фляжку, — то он мне как брат!

— Будешь водку? — спросил он, наливая в рюмки, что-то бесцветное и характерно пахнущее.

Я понял, что если скажу: «нет, извините я за рулём», то не бывать мне братом майора, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому приняв удалой вид, я ухватился за рюмку.

Мы выпили. Фролов придвинул ко мне вазочку с окаменевшим печеньем. Сам он закусывать не стал и продолжил запальчиво:

— Приходит ко мне и указывает, что надо делать! Мне! Начальнику таможни!

Я понял, что речь идёт о проклятом упыре.

— Проблемы, видите ли, у меня могут появиться от службы собственной безопасности! — продолжал Фролов, — да, мне насрать на собственную безопасность!