Дао Кенгуру

– Разумеется, туземцы будут покрывать виновников этого чудовищного преступления, поскольку здесь решительно все испорчены вседозволенностью, разросшейся за время правления негодяев, называвших себя Конвентом. Не так ли, мисс Смит?

– Да, мэм, – лаконично ответила Джоан (а как еще на это ответить в такой ситуации?).

– Надеюсь, – продолжила Бонстрейт, повернувшись к детективу Раннеру, – вы тоже это понимаете, офицер.

– Мы еще только в начале расследования, – несколько растеряно ответил он, – мы здесь работаем в сложных условиях, кроме того, показания свидетелей неоднозначны.

– Так направьте свидетелей в нужную сторону, – строго сказала сенатор.

– В какую именно сторону, мэм? – спросил детектив.

– Сегодня в 20:00, – сказала сенатор, – я выступлю на FNC и расскажу нашим гражданам правду об этом злодеянии, и о том, что здесь, в 800 милях от Гавайев, целый атолл стал рассадником аморальной заразы, угрожающей штату. Я предложу нашему президенту подписать программу оздоровления этой территории, и надавить на топ-координатора Накамуру, чтобы тот согласовал эту программу. Теперь, надеюсь, вам понятно?

– Простите, мэм, но я простой полисмен, и могу что-то не понимать в политике.

– При чем тут политика, мистер Раннер? Дело абсолютно ясное, разве вы не видите?

– Еще раз простите, мэм, но прошло всего полдня, и расследование еще не завершено.

Сенатор Бонстрейт посмотрела на него взглядом, полным Праведного Гнева.

– Вы полицейский офицер Соединенных Штатов! Ваша цель: служить и защищать, а не перекладывать бумажки на своем столе! Сейчас, когда 16 молодых людей, из наиболее достойного, активного, перспективного слоя общества зверски убиты, авторитет нашей полиции, и авторитет Америки зависит от вашей готовности действовать решительно! Надеюсь, вы понимаете, что активисты молодежной миссии «Win In Unity» оказывают неоценимую помощь полиции в борьбе с беззаконием?

– Честно говоря, мне трудно это понять, мэм, – не выдержал детектив.

– Вы со мной не согласны? – холодно уточнила Эбигэйл Бонстрейт.

– Я просто делаю здесь свою работу, мэм. И это не работа патрульного полицейского, а работа представителя по контактам с полицией другой страны. Мы сейчас находимся в Меганезии, мэм, извините за напоминание.

– Мистер Раннер, вы считаете меня идиоткой? – спросила сенатор, и (говоря эпически) температура ее голоса стала ниже абсолютного нуля (в физике такое невозможно, а в коммуникативной психологии – запросто).

Джоан Смит (благоразумно молчавшая, изображая, что восхищенно смотрит на миссис Бонстрейт, как на Эталон Американской Морали), искренне пожалела Харлоу Раннера. Отличный дядька, и неплохой коп, попал в жернова Большой Политики. Ой, беда…

– Нет, мэм, – пробурчал, между тем, детектив, – я просто опасаюсь, что вам не сообщили важные детали ситуации. Вы ведь занятый человек, и поэтому так могло получиться.

– Значит, – ядовито начала сенатор, – вы, мистер Раннер считаете себя умнее тех людей, которые без отдыха и сна работают для победы над кризисом, обрушившимся на наше общество? Насколько умным вы себя считаете? Может, ваше работа кажется слишком низкой для вас, и вы уверены, что заслуживаете большего? Отвечайте же!

– Простите, мэм, я всего лишь хотел сказать… – начал детектив.

….Было совершенно ясно, что сейчас он ляпнет какую-нибудь несуразность, и сенатор Бонстрейт снова перевернет его слова, а потом снова и снова, и итогом этого разговора, вероятно, станет или огромное пятно на характеристике, или вообще потеря работы. В прошлом году Джоан Смит мысленно пожала бы плечами, наблюдая, как этого лузера затаптывают (такова жизнь: человек человеку – волк, погибают слабые, а выживают – сильнейшие). Но, в этом году что-то изменилось, и в мозгу у «спецагента-археолога» произошла некоторая ревизия модели Вселенной. Нет, гуманисткой Джоан не стала, и продолжала полагать, что «человек человеку – волк…», но теперь она распространила логику этого афоризма на всех, включая Отцов и Матерей Нации (которые в исходном варианте, вбитом в голову курсанта Джоан Смит в школе морской пехоты) почему-то оказывались «выведены за скобки». Социал-дарвинистская борьба за выживание была предписана рабочим, фермерам, домохозяйкам и бойцам морской пехоты. А «элита» обладала загадочным анти-дарвиновским иммунитетом. С чего бы это?

Сейчас, глядя на сенатора Бонстрейт, «археолог» Смит вспоминала тех своих друзей по школе морской пехоты, которые, будучи людьми сильными и волевыми, надежными и находчивыми, погибли в Магрибе в Афганистане, в Конго, в Мексике… Они, КАК БЫ, проиграли в борьбе за выживание. А эта тупая стерва Бонстрейт, КАК БЫ выиграла…

«А ну-ка, – сказала себе Джоан, ощущая злой азарт, – глянем, какая тебе цена, сенатор».

– Мэм, – встряла она, – я восторгаюсь вашей смелостью, и офицер Раннер, мне кажется, испытывает те же чувства, но он не знает, под каким видом будет лучше сообщить вам информацию, полученную буквально несколько минут назад.

– И что же это за информация? – спокойно спросила Бонстрейт, на минуту выпуская из стервозных когтей свою жертву (Харлоу Раннера).