Дао Дзэ Дун (СИ)

Франкфуртская “Fromm3”, занимавшаяся, в сущности, тем же самым, только с акцентом на западноевропейских клиентов старше шестидесяти, тоже в свое время, хотя и годом позже, вошла в состав «Небесной стены», что, собственно, и давало право этой агрессивной команде однажды объявить войну русским… И вот теперь Борис Эйхерманн — талант с биполярным национальным сознанием, умевший создавать очень тонкие и деликатные рекламные предложения, — занимался тем, что набивал боеприпасами «загрузку»… Даже шлем-каску надел заранее, на всякий случай. И уже напоминал Страхову виденных им по телевизору когда-то, во время четвертой ливанской войны, резервистов, призванных из банковского сектора Хайфы… Кто теперь за пределами Хайфы и Бейрута помнит про ту войну и про тех резервистов? Кто имеет право о ней помнить?

— Готово! — Пин, живо вспорхнув с кресла, оттолкнула его бедром, взяла со стола свой автомат Camel Light и с такой решительностью отступила на шаг, будто собралась дать очередь прямо в монитор.

Последняя информация о еще живой и невредимой фирме «ПуЛ» ушла во внешний мир. Каким будет следующий релиз и кто его запустит максимум через час, пока не мог предсказать никто…

«Нет, это не приступ ностальгии, это предчувствие третьего уровня», — сказал себе Страхов. И появилось оно не пять минут назад. Гораздо раньше!

Запищал предупредительный сигнал. Теперь все, кто еще сидел, повскакали с кресел марки Boeing, прихватывая с офисных столов Ferrari свое оружие. Он, Страхов, тоже. Поднял рывком свой АК-300 с сотней аналоговых, универсальных пуль в рожке и двумястами цифровыми, поражавшими цель при попадании в сетчатку глаза, даже защищенную забралом шлема.

Мониторы погасли, легли в столешницы, и вся мебель в комнатах офиса начала складываться и тонуть в несущих стенах и в полу. Свет в окнах стал меркнуть. Страхов полюбовался последними секундами чистого весеннего неба. Началось затемнение стекол, дающее преимущество… пока трудно сказать кому. С одной стороны, их не будет видно извне, а, с другой, если “Fromm3” вдруг решится-таки на безумный штурм через окна с применением гранат, то… опять же, неясно, кому улыбнется удача.

Стандартное освещение погасло, включилось аварийное в пуленепробиваемых плафонах.

С “Fromm3” они сходились на пейнтбольных тренингах один раз, полгода назад. Сильные бойцы. Две здоровых, накачанных немки, явно лесбиянки, два здоровых белобрысых фрица, точно не «голубые». Ни дать, ни взять отделение SS, если бы не тайванец-программист и чернявый, злоупотребляющий пивом и пастой итальянец-«переводчик» к ним в довесок. Но тогда вышла ничья. Пин спасла всю команду «пуловцев» на пределе отпущенного на игру времени, когда и Владимир, и Ник, и сам Страхов успели получить по два «тяжелых ранения». Она буквально на последних секундах, прыгая и перекатываясь, прямо как ниндзя в боевиках, так удачно заплевала краской морды обоим фрицам, что те, видать, сильно озлобились на «цветную» и затаили месть до подходящего случая. Низкий рейтинг косметического проекта, который вел «ПуЛ» (продакт плейсмент серии кремов для загара-хамелеона в предутренних снах, перед чашечкой кофе), судя по всему, позволил «фроммовцам» настоять на своей альтернативе, и по балансу очков в той игре корпорация приняла решение дать им возможность проявить себя.

— Прикинем варианты! — дутым баском посмеиваясь над своим командирством, важно объявил Борис.

Он как будто совсем не волновался, не то, что в прошлый раз, когда потел и бледнел до первых выстрелов. Однако ж остался без царапины — и, видно, тогдашнее везение прибавило ему уверенности.

Воровски оглядевшись, он вытащил из-за пазухи прозрачную макаронинку и раскатал ее в пленку размером двадцать на сорок сантиметров.

Мужчины присвистнули.

Это была голографическая схема их этажа и двух соседних этажей со всеми коммуникациями. Такие шпаргалки были запрещены: топографию нужно было держать в памяти. И сейчас их спасала от серьезных штрафных санкций только законопослушность корпорации: подсматривать за сражающимися было запрещено еще более высоким законодательством, а именно законами ООН. Каналы связи и любых видов внутреннего мониторинга были уже выключены, и для пущей гарантии заглушены излучателями, чтобы ни одна из противоборствующих сторон никакими средствами не могла отслеживать перемещения противника или общаться между собой дистанционно.

Вообще, вся электроника уже должна была быть отключена. У каждого еще оставалось право на один минутный звонок со своей личной «соты» выбранному родственнику. До аннулирования этого права… Страхов глянул на Q&Q… Почти четверть часа… Успеется…

Так откуда у Эйхерманна взялась схема-голограмма? Ну, конечно, этот плут давно завел шашни с аутами… Когда-нибудь спалит своими авантюрами всю фирму!

И вдруг Страхов впервые подумал всерьез, а можно ли оставить на Бориса общее дело, если его, Страхова, сегодня завалят? Вытянет ли Борис фирму, пока он, Страхов, будет мерзнуть в криопаузе?