Даниил Московский

Полное единение со старшим братом не казалось тогда Даниилу опасным. Дмитрий Александрович крепко сидел на великокняжеском столе во Владимире. Смирились и затихли его соперники, только в Орду стали ездить чаще, чем прежде, и жили там подолгу. И князь Андрей Городецкий зачастил в Орду, и князь Дмитрий Ростовский, и князь Константин Углицкий, и князь Фёдор Ярославский, и иные недоброжелатели великого князя. На людях Дмитрий Александрович об этих поездках говорил равнодушно и презрительно: «Вольному воля! Кому русский мёд по душе, а кому бесовский напиток кумыс!» Но брату своему Даниилу признался в своей тревоге: «Ох, чую, не к добру ордынское сидение Андрея!» Так и вышло. В лето шесть тысяч восемьсот первое[24] князь Андрей Городецкий навёл на Русь многочисленную конную рать ханского брата Дюденя.

Великий князь Дмитрий Александрович с семьёй и боярами укрылся от Дюденевой рати в Пскове, у своего старого друга князя Довмонта Псковского. Верные люди доставили в Псков серебряную казну, скопленную Дмитрием за годы великого княжения.

Но Русь-то ведь не серебро, её не спрячешь в сундуки, не увезёшь в безопасное место! Тесны для Руси неприступные стены псковского Крома![25]

Опять легли русские земли под копыта ордынских коней, захлебнулись в дыму бесчисленных пожаров. Ханский брат Дюдень сжёг в ту злосчастную зиму четырнадцать русских градов — столько же, сколько пожёг до него хан Батый. Татарская рать на этот раз не миновала Московское княжество...

В обозе Дюденева войска возвратились на Русь князья, противники Дмитрия Александровича, и начали разбирать бывшие великокняжеские города.

Князь Андрей Городецкий под колокольный перезвон торжественно въехал в стольный Владимир, который предпочёл откупиться от татарского разорения полной покорностью.

Князь Фёдор Ярославский с благословения Андрея поспешил занять Переяславль, отчину старшего Александровича, и запёрся с дружиной за его стенами, выжидая исхода войны между братьями.

Новгородские посадники признали Андрея великим князем и выговаривали себе за это Волок-Ламский, удел единственного сына Дмитрия Александровича — княжича Ивана...

Нелёгким было время после Дюденевой рати, когда Даниил возвратился из Звенигорода в разорённую Москву и начал собирать людей на родные пепелища.

Но и тогда всё казалось ему поправимым. Старший брат Дмитрий собирал в Пскове новое войско, переехал в Тверь и при посредничестве князя Михаила Тверского добился возвращения отчинённого Переяславского княжества. Некоторые удельные князья, обиженные непомерным властолюбием нового великого князя Андрея, уже посылали к Дмитрию Александровичу посольства, обещая помощь. Даниил, узнавший об этом от верных людей, поверил, что старший брат вернёт себе власть над Русью и, властвуя, не допустит конечной гибели Московского княжества...

И вдруг — эта смерть!

Будущее казалось мрачным. Андрей Городецкий не простит тесную дружбу с Дмитрием Александровичем, никогда не простит. Теперь нужно думать, как сохранить Московское княжество. Для себя сохранить и для сыновей-наследников.

А сыновья Даниила подрастали: Юрий, Александр, Борис, Иван. Пройдёт три-четыре года, и старший — Юрий — возьмёт в руку меч, чтобы встать рядом с отцом на ратном поле. И ещё можно ждать сыновей — жена Ксения опять ходит не порожняя. Милостив бог к Даниилу. Не то что к старшему брату Дмитрию. У князя Дмитрия Александровича лишь один сын — Иван, а внуков нет и не предвидится. Может и так случиться, что закончится на Иване славный род старшего Александровича...

Горькая это судьба — умирать без наследников...

Но и жить с малолетними наследниками — судьба нелёгкая. За сыновей — отец в ответе. Не только за Московское княжество беспокоился нынче Даниил, но и за сыновей своих, Божьей милостью наследников княжества. Жестоко, ох как жестоко будет биться Даниил! За себя биться да сыновей, за княжество! Только бы хватило силы!..

Но силы было ещё мало. Против великого князя Андрея в одиночку не выстоять, задавит многолюдством войска. Городецкие полки, ярославские, ростовские, углицкие, белозерские, а теперь ещё великокняжеские владимирские полки прибавились! Да и Господин Великий Новгород, если Андрей позовёт, ратью выйдет. Надо же посадникам как-то оправдываться за новоприобретённый Волок-Ламский!

Одна надежда осталась у Даниила — найти союзников, для которых князь Андрей Городецкий так же опасен, как для Москвы. Найти и соединиться под одним стягом...

Так и сказал Даниил Александрович собравшимся на совет боярам и воеводам:

   — После почившего в бозе брата нашего Дмитрия, да обретёт покой его душа многострадальная, Москва осталась одна. Но один в поле не воин. С кем соединиться в ратном строю, чтобы сберечь Московское княжество от неприятеля нашего князя Андрея?

Тяжёлое молчание повисло в горнице.