Данфейт

Герольд показал молодым людям свою библиотеку, припомнив, что Айрин прочла чуть ли ни все книги, хранящиеся в ней. Затем Герольд провел дерев в оружейную и продемонстрировал ружье, из которого Айрин в возрасте тринадцати лет застрелила кабана на охоте. Потом была галерея картин, где Белови собрал работы лучших сайкаирянских мастеров. Там же Кимао вновь обратил внимание на портрет женщины, очень похожей на старшую из сестер Белови.

— Это — моя жена, Симона Белови, — пояснил Герольд и тут же показал еще один портрет покойной супруги.

Кимао подошел к следующей работе неизвестного мастера и заглянул в рисованные глаза Айрин. Ей было лет пятнадцать, когда кто-то запечатлел ее на этом полотне. Большие светло-карие глаза и копна волос, уложенная в высокую прическу. Она стояла в летнем платье под деревом, сквозь листву которого пробивались лучи клонящегося к закату Амира. Кимао направился дальше и остановился напротив Айрин в возрасте лет девятнадцати. Прекрасные черты лица застыли во времени, поражая своей изысканностью и красотой. Это было лицо женщины, на которую хотелось смотреть очень долго. В костюме для верховой езды она выглядела по-настоящему взрослой, и только по отсутствию морщинок в уголках ее глаз Кимао понял, что она и не смеется вовсе. Молодой человек отошел подальше от полотна и снова присмотрелся к ее лицу. Губы, как будто, улыбались, но не глаза. В этой красоте не было настоящих эмоций, лишь отблеск той улыбки, которой она могла бы улыбнуться, если бы только захотела.

— А где портреты Данфейт? — спросил Орайя, пытаясь отыскать глазами маленькую темноволосую девчушку.

— К сожалению, из всех сохранился только этот, — ответил Герольд и подвел молодых людей к юной девушке, которая стояла по пояс в воде в дорогом вечернем платье и хохотала.

Прекрасные густые темные волосы струились по ее спине, рассыпаясь по плечам и груди. Белая кожа, которая казалась столь тонкой, будто от одного только этого смеха своей хозяйки могла потрескаться. И грудь, к которой прилипла ткань мокрого платья, укрытая ее роскошными волосами…

Кимао сглотнул. Казалось, будто сейчас Дани склонит свою голову и с осуждением посмотрит на него с этого полотна, прочитав непристойные мысли зрячего о груди его матриати.

— А других портретов Данфейт нет? — спросил Бронан, которого Эрика настойчиво дергала за руку, чтобы он соизволил задать этот вопрос вместо нее.

— Она сожгла их, — произнес Герольд и тяжело вздохнул. — Сожгла за год перед тем, как я попросил одного мастера тайком нарисовать ее снова. Данфейт не знает, что здесь висит ее портрет. Пожалуй, я спрячу его до вашего возвращения на Дереву.

— А почему она сожгла свои портреты? — спросил Террей, помогая Герольду снять тяжелую раму со стены.

— На очередной свой день рождения, Данфейт, как всегда, "отколола" номер, не явившись на прием, который я устроил в ее честь. За это Айрин сняла все ее портреты в галерее и оставила их в подвале. Когда Данфейт нашла свои полотна в луже, что образовалась из конденсата на холодной трубе, ничего умнее, кроме как поджечь их, она не придумала.

Кимао сжал свои губы и отвернулся. Странно, но Герольд Белови, говоря об этом, словно и не понимал, что плохо поступила не только его младшая дочь, но и старшая, которая считала себя вправе распоряжаться портретами своей собственной сестры.

— Мы немного устали, — произнес Кимао.

— Конечно-конечно, — тут же закивал Герольд. — Мими проводит Вас в Ваши комнаты.

— Я бы хотел поговорить с Данфейт перед ужином. Вы не проводите меня к ней? — спросил Кимао, обращаясь к Герольду.

— Боюсь, что сам я не знаю, куда она направилась, — пожал плечами мужчина и с удивлением посмотрел на молодого человека.

Безусловно, логичным представлялся Белови интерес зрячего к одной из его дочерей, но только к старшей, а не младшей… Хотя, учитывая, что все они учатся в одном вместе и наверняка проводят большую часть времени рядом с друг другом, данное участие вполне объяснимо.

— Я здесь, папа, — послышался знакомый голос за их спинами.

Террей и Йори, от неожиданности, чуть не уронили тяжелую картину, что держали в своих руках, дожидаясь дальнейших инструкций по месту ее перемещения. Эрика ехидно улыбнулась и подмигнула подруге, с которой не сводил глаз только один человек — ее зрячий. Девушка в летнем платье до колен и рукавчиками-фонариками на плечах не была похожа на ту Данфейт, к образу которой он уже успел привыкнуть. Собранные в хвост на затылке волосы и ушки, торчащие по сторонам. Кимао чуть было не рассмеялся, осознав, что ее ушки на самом деле топорщатся…

— Я сама покажу им комнаты, папа.

— Рад, что ты надела его. Красивое платье, — с гордостью произнес Герольд. — Мой подарок, хотя выбирала Мими. Тебе нравится?

— Конечно, папа. Спасибо.

Эрика в этот момент повернулась к мистеру Белови и испепелила его взглядом. Жаль только, что мужчина не понял ее возмущения и, не обратив на тианку никакого внимания, покинул картинную галерею первым.