Дань псам. Том 2

Там, в удивительном городе так далеко отсюда. Где разнообразные чудеса проталкиваются прямо сквозь толпу на ярко освещенных улицах. Где призраки спорят с владельцами зданий насчет квартирной платы. Где у людей столько еды, что они толстеют, пока их не придется носить на носилках. И где никто никого не мучает без достаточной причины, а такие, как Веназ, всегда получают по заслугам.

О да, как он любил этот город – в котором никогда не был!

Не будьте абсурдны! В меру упитанный человечек в красном кафтане еще не опустился до того, чтобы вылавливать в своем описании текущего момента поводы пустить слезу, да и в красноречии своем тоже пока что не запутался. Лучше положитесь на Круппа, вы, столь скорые на то, чтобы кидать подобные намеки, будто удочку в кишащий рыбой пруд. (Думаете, что-то поймали? Нет, друг мой, не торопитесь кичиться мастерством, просто вон тому карпу как раз приспичило выбраться наружу.)

Поверхность воды вовсе не гладкая; совсем, совсем нет.

Город Бэйниска кажется вам странным? Быть может, даже приятным и милым, несмотря на то, что у видения чуть трагичный привкус? Это абсолютно несущественно!

Некоторые из нас, понимаете ли (это если понимаете), до сих пор мечтают о подобном городе. Где ни разу в жизни не были.

А вот это, дорогие мои, существенно.

Предугадывать чужие шаги – занятие убийственное. Или самоубийственное, тут кому как повезет. Дымка успела хорошенько об этом поразмыслить, истекая кровью на полу «К'рулловой корчмы». Она еле выкарабкалась, а поскольку Молотка больше рядом не было, ей теперь предстояло обойтись без перспективы должным образом залечить раны. Колл, советник, прислал местного лекаря, немного сведущего в обычном Дэнуле, и тот сумел кое-как слепить рассеченную плоть и ослабить кровотечение, после чего зашил раны жилами с помощью обычной иглы. В результате Дымка валялась сейчас на койке, едва в силах пошевелиться.

Корчма оставалась закрытой. Бывший храм превратился в склеп. Если верить Хватке, в погребах не осталось ни единого участка земляного пола, который не подавался бы слегка под ногами. Старший бог на подобные жертвы не мог и надеяться.

Перл и Молоток мертвы. Осознание это оставило внутри ее дыры, которые распахивались перед любой мыслью, любым чувством, стоило им ускользнуть из-под ее сурового контроля. Сукины дети пережили не одно десятилетие войн, битву за битвой, и все лишь ради того, чтобы уже в отставке пасть жертвами банды убийц.

Шок не оставлял ее, он жил теперь в пустоте отдающихся эхом комнат, в непривычной тишине там, где ее никогда раньше не было, в сердитых перебранках между Хваткой и Мурашом, сталкивающихся в конторе или в коридорах. Если Дукер еще оставался здесь – а не бежал куда глаза глядят, – то он хранил молчание, фиксируя, как и положено историку, чужие мнения до состояния полной неподвижности. В этом случае его, получается, совершенно не интересовало, жива она – а то и любой из них – или же мертва.

Пробивающийся сквозь ставни свет означал, что сейчас день, скорее всего, уже клонящийся к вечеру, она чувствовала голод, а остальные, вероятно, пусть даже и не слишком вероятно, о ней позабыли. Она слышала доносящиеся время от времени снизу глухие звуки, негромкие разговоры и уже подумывала о том, чтобы до чего-нибудь дотянуться и постучать в пол, когда в коридоре послышались шаги. Мгновение спустя дверь отворилась, и внутрь ступила Скиллара с подносом.

В животе у Дымки шевельнулось что-то сладкое и жадное, задергалось, а одно аппетитное предвкушение тем временем сменяло другое.

– Боги, что за зрелище! Я уже чувствовала, что проваливаюсь прямиком Худу в морщинистые лапы, но теперь…

– Теперь у тебя появилась причина жить и дальше, ага. Это тапу. Надеюсь, ты не возражаешь – я умею готовить только как принято в Семи Городах, да и то не сказать чтобы очень искусно.

– Ты теперь за повариху?

– В качестве оплаты за стол и комнату. Во всяком случае, – добавила она, опуская поднос Дымке на колени, – счет за постой мне пока что не предъявляли.

Дымка опустила взгляд на вертела с нанизанными на них мясом, овощами и фруктами. От острого аромата зеленых специй у нее заслезились глаза.

– Насрать нам на деньги, – пробормотала она.

Скиллара вытаращила глаза. Дымка лишь пожала плечами и взяла первый вертел.

– Разбогатеть, милая моя, мы никогда не планировали. Нам нужно было просто… занятие да и жилье заодно. И потом, мы в любом случае не собираемся вымогать денег с тебя, Баратола и Чаура. Нижние боги, если б ты не вытащила Дукера на свиданку, старый болван был бы сейчас мертв. А Баратол с Чауром и вовсе подоспели на помощь, подобно бронированному кулаку – причем, как мне рассказали, чрезвычайно вовремя. Мы здесь, Скиллара, может, и идиоты, но дружбы не забываем.