Дань псам. Том 2

– Я хочу сказать, Самар Дэв, что на справедливость рассчитывать не нужно. Ни в этом мире. Ни в том, что придет за ним.

– Но что тогда движет тобой, Путник? Что заставляет тебя шаг за шагом приближаться к собственной судьбе, в чем бы она ни заключалась?

Он на время замолчал, только она даже не пыталась обмануть себя мыслями, что ее слова попали в больное место. Эти двое укрыты надежной броней со всех возможных сторон. Он затянул ремни подпруги, поправил стремена.

– Нас сопровождают, Самар Дэв.

– Кто же, интересно? Стервятники?

– А, да, и эти тоже. Великие вороны.

Она сощурилась на небеса.

– Уверен?

– Безусловно, но я сейчас о другом сопровождении.

– Кто же тогда? И почему их не видно?

Путник вскочил в седло и взял в руки поводья. Карса уже закончил собирать снаряжение и седлал сейчас Погрома.

– У меня нет ответа на твой вопрос, Самар Дэв. Не думаю, что я в состоянии читать мысли Гончих Тени.

Она увидела, что Карса Орлонг при этих словах взглянул в их сторону, но в выражении его лица нельзя было прочитать ничего, помимо обычного любопытства.

Боги, он меня с ума сведет!

– Они за нами охотятся? – спросил Карса.

– Нет, – ответил Путник. – Во всяком случае, не за мной, да и не за нашей ведьмой, думаю, тоже.

Карса взобрался на своего яггутского жеребца.

– Сегодня, – объявил он, – я с вами не поеду. Взамен я отыщу этих Гончих Тени, поскольку хотел бы лично на них взглянуть. Они же, в свою очередь, может статься, пожелают ясней выказать намерения, если увидят меня одного.

– Чего ты этим собрался добиться? – потребовала у него Самар Дэв.

– Мне уже доводилось встречаться с Гончими, – ответил он. – И я не прочь подпустить их поближе, чтобы они убедились в этой истине собственным нюхом.

– В этом нет необходимости, – сказал Путник. – Карса Орлонг, Гончие появились здесь как мой эскорт – в прямом значении этого слова, его мне дал Престол Тени. Уверен, что ты их не интересуешь.

– Зачем же ты только что намекал на обратное? – возмутилась Самар Дэв.

Он встретил ее взгляд, скрипнул зубами, под кожей заиграли желваки.

– Ты была права, ведьма, – сказал он, – ты знаешь этого воина лучше меня.

Карса коротко усмехнулся.

– Увидимся позже.

Они смотрели ему вслед. Самар Дэв хотелось сплюнуть – во рту после чая было сухо и горько.

– И ведь наверняка увидимся, – пробормотала она, – что бы там Гончие на этот счет ни думали.

Путник лишь кивнул.

Клещик отлично помнил тот день, когда умер. Последняя жуткая битва, разразившаяся на Плавучем Авали, когда пали четверо его ближайших товарищей – каждый совсем рядом, но все-таки слишком далеко, чтобы можно было отдать собственную жизнь, заняв его место. Потом в самую середину рассыпающейся обороны шагнул Андарист, притянув наступающих тисте эдур на себя.

Смерть того, кого Клещик привык считать отцом, до сих пор стояла у него перед мысленным взором – подобно миниатюре, выполненной хронистом, что специализируется на жалких, позорных событиях. В печальном, исполненном сожаления лице мертвеца он узнавал всех сородичей, что пали прежде, убитые ради того, о чем и думать-то не стоит, – во всяком случае, так ему тогда казалось. Серокожим варварам был нужен трон. Может статься, они коллекционировали подобные объекты, словно обладание подразумевало какие-то права на них – но что с того? Все эти игрища были сплошным идиотизмом, а трофеи в них – лишь абсурдными иконами, которые, если что и символизировали, так это безудержный эгоизм игроков.

И однако в тех играх умирали благороднейшие души, вот только что тебе остается, когда уляжется горе, кроме непрерывно возрастающего сомнения? Защищай вот это, сражайся за вон то, побеждай лишь ради того, чтобы потерпеть поражение мгновением позднее. Плоть, сжигаемая дикой магией, глухой стук ударяющих в тела дротиков, все, что есть в жизни драгоценного, валится на пыльные плиты, между которыми уже проросли травяные гребни.

Умершее в нем в тот день многие склонны называть добродетелью. Однако долг продемонстрировал ему свою фальшь, а вместе с ним вдребезги разбились и понятия лояльности, чести. Они сражались ни за что. С тем же успехом они могли отступить, укрыться у входа в полуразрушенный храм и просто дождаться, когда появятся люди, сперва убийцы, затем – тот, кого звали Путник, и его соратники. Путник, сразивший всех, кому достало глупости оказаться у него на дороге. Путник, чье появление лишило смерть Андариста и всех, кто пал рядом с ним, какого-либо смысла.

Как же Клещик его ненавидел! Что проку в мастерстве, когда оно приходит на помощь слишком поздно.