Дамнат

Кинжал…нет, бледу он оставил в доме Мариши. Надел неприметный серый плащ, нашедшийся в шкафу. Всё, прошлого больше нет. Он один на всем белом свете. Его имя — не Тимьян. Отныне он — тень. Пшута, на языке «бессмертных».

— Если я низший, — задумчиво глядя на глиняную кружку с пивом, спросил мальчик, — то ты кто?

— Допивай, — вместо ответа сказал Туут. — Надо идти. И не задавай глупых вопросов. За глупые вопросы следует наказывать.

Тимьян вдруг заметил, что кружка имела неправильную форму.

— И почему ты меня сейчас не ударил? — поинтересовался он. — Ведь я задал глупый вопрос.

Старик с наслаждением отхлебнул, не спеша поставил свою правильной формы кружку на камень подле себя.

— А как ты думаешь, низший?

— Кто ты? Ты и правда монах?

Туут на мгновение задумался, затем сказал:

— Доверься чутью, низший. Скажи то, что может тебе показаться странным. Ну? Смелее!

— Ты бессмертный?

Старик расхохотался.

— Слишком просто, низший, — отхлебнув еще глоток, ответил он. — Если хочешь бессмертия, не будь человеком. Запомни это.

— Хотеть и быть бессмертным — не одно и то же…

Рука с кружкой застыла в воздухе.

— Что ты сказал, низший?

— Ты не бессмертный.

И мальчик посмотрел на него. Туут удивленно приподнял бровь.

— Прошлого нет, — продолжил мальчик, словно во сне.

— Так, — довольно кивнул Туут. — Продолжай.

— Я — тень. И моя кружка не совершенна.

С этими словами мальчик швырнул свою кривую кружку о стену лачуги и пошел прочь.

— Я заплачу за ущерб, хозяин, — бросив монету в пыль, сказал Туут. — Мальчик потерял отца, понимаешь?

Грохот нарастал. Война была уже близко. Дым и пыль поднимались в небо, а затем, оседая, пачкали стены ущелий с многочисленными островками сосен и елей, цеплявшихся за осыпающиеся склоны, и неотвратимо двигаясь по улицам, захватывая беженцев в свои удушливые объятия.

А еще этот пронзительный вой, издаваемый дайрами. Всего-то пара штук, а сколько страха! Дайры не причиняли вреда — то были всего лишь призраки, но они наводили просто животный ужас. Смешавшись с криками, воплями, бранью обезумевшей толпы, заполонившей улицы и лавиной двинувшейся к южным воротам, родился неповторимый гул, вводивший чуть ли не в экстаз, только усиливавшийся от вида сломанных телег, брошенных на произвол судьбы лошадей, плача потерявшихся детей, домашней утвари, разбросанной по мостовой.

Отовсюду неслись разговоры о мертвяках имеров. Как так получилось, что мервы проникли в город — загадка. Голову не покидала мысль о предательстве. Страх заставляет людей делать то, на что они никогда бы не решились. Одни впускают врага в дом, другие готовы без раздумий бежать туда, куда никто вот уже тридцать лет не решался соваться. С другой стороны, что они знают о магии имеров? Последние войны с ними закончились, если он верно помнил из летописей, что заставляли его читать в киновии, семьсот лет назад. И кто такие эти биммы, добеи, прочие северяне? Они не знали, с кем сражаются. Да и зачем сражаться? Чтобы удержаться на клочке земли между смертью и смертью? Город был обречен. И все жертвы напрасны.

Тимьян сбавил шаг и слился с толпой, накинув на голову капюшон. Он напряженно размышлял. Надо было покинуть город во что бы то ни стало. Первая преграда — южные ворота. Они заперты вояками Анастасия и короля Даксима Первого. Тимьян усмехнулся, услышав эту новость. Надо же, оказывается, им надо было увести не кого-нибудь, а короля. Хотя… какое это имеет значение! Для тысяч людей — простолюдинов, солдат, бежавших со стены, вельмож и их слуг, торговцев, шлюх, воров, — любая новость, прозвучавшая здесь, лишь приближает их к смерти.

Где, интересно, Дакси? И остальные? Тимьян отогнал эту мысль. Не время сейчас думать об этом. Он порвал с прошлым, чтобы вернуться к еще более далекому прошлому.