Дамир. Любой ценой

Мы завершаем разговор и я, засунув телефон в карман джинсов, выхожу из кабинки. Останавливаюсь напротив умывальника, прокручиваю винтик на кране и, зачерпнув ладонями холодную воду, умываюсь. Больше не плачу. Дыхание становится спокойным, пульс приходит в норму. Смотрю на себя в зеркальном отражении и не узнаю. Лицо осунулось, скулы стали острее, щёки впали, а глаза превратились в холодные льдинки.

Остаток дня я пребываю в нервном напряжении. Повышенная возбудимость истощает мой организм настолько сильно, что я не могу уверенно держать в руках шприц. Пальцы дрожат, ноги трясутся и это замечают коллеги.

– Диночка, ты не заболела? – спрашивает Палыч, когда мы едем в машине скорой помощи, возвращаясь с очередного вызова.

Устало пожимаю плечами, пытаясь уклониться от пронзительного взгляда. Не получается.

Палыч укоризненно качает головой:

– Дин, что случилось? Расскажи, а я попытаюсь тебе помочь.

Я долго не решаюсь на откровения. Молча обдумываю возможные варианты, прикидывая, стоит ли вмешивать в свои проблемы постороннего человека, а с другой стороны...

– Сергей Павлович, вы можете узнать информацию об одном человеке?

Палыч соглашается кивком головы и тогда я вкратце рассказываю о своих подозрениях. Возможно, мне просто показалось, и Анита была в больнице по какой-то другой причине, но щемящая боль в сердце подсказывает, что просто так ничего не бывает!

* * *

К концу смены я почти что валюсь с ног. Сил не остаётся от слова совсем. Будто на автопилоте я снимаю с себя форму голубого цвета, переодеваюсь в джинсы и свитер, завязываю на затылке хвост и надеваю куртку. Попрощавшись с коллегами, выхожу из больницы. Спускаюсь по лестнице, держась рукой за перила. Перед глазами всё плывёт, к горлу подкатывает ком, но я продолжаю идти, надеясь, что свежий воздух поможет прийти в чувства.

Оказавшись на улице, сажусь на лавочку. Тянусь к мобильнику, чтобы вызвать такси, но с боку раздаётся знакомый голос и моё сердце пускается вскачь. Вздрагиваю.

– Привет, – произносит Давид, садясь рядом со мной. Не спросив разрешения, обнимает меня за плечи, привлекая к себе. – Устала?

– Очень.

– Хочу извиниться перед тобой за Аниту. Её поведение недопустимо.

– Да уж...– бубню под нос. Пытаюсь от него отстраниться, выпорхнуть из крепких объятий, но Давид не позволяет. – Зачем ты приехал?

– Чтобы быть рядом, – тихо отвечает, склонившись надо мной.

– Я не понимаю тебя. Вроде я не просила, чтобы ты был рядом.

– Не просила, – соглашается он. – Я сам этого хочу. Я нужен тебе, Дина, только ты всё время пытаешься это отрицать.

– Зря, – вздыхаю я. – Ты тратишь своё время впустую.

– Не трачу. Не отрекаются любя, понимаешь? – говорит осипшим голосом. Встаёт с лавочки, тянет меня за руку: – идём.

Из-за неожиданного манёвра Давида я не удерживаю равновесие и падаю вперёд, прямо на мужскую грудь. Давид крепко держит меня за талию, а затем, покачав головой, подхватывает на руки. Я не вырываюсь, хотя очень хочется избежать этих ненужных прикосновений.

Сегодняшний день был слишком тяжёлым, насыщенным и, наверное, только по этой причине я практически сразу засыпаю, оказавшись в тёплом салоне мерседеса.

Глава 86 Дина

Лёгкое касание рукой моей щеки. Вверх-вниз. Просыпаюсь, открываю глаза и, поморгав ресницами, встречаюсь взглядом с Давидом. Он сидит на водительском кресле, повернувшись ко мне вполоборота, и шумно дышит. Я молчу, он – тоже. Между нами царит напряжённая тишина и я даже не знаю, как так получилось, что нам нечего друг другу сказать.

В кармане брюк Давида жужжит мобильник. Он тянется рукой к своему бедру, достаёт из кармана телефон и, посмотрев на дисплей, сбрасывает вызов. Тщетно. Через несколько секунд снова раздаётся трель телефона, и Давид всё-таки отвечает на звонок.

– Я занят, папа, – отвечает сухо и без эмоций, а затем хмурится, – нет! Я сказал, нет. Всё. Отбой. Перезвоню потом.

Я наблюдаю за ним со стороны, не веря собственным ушам, как и глазам. Давид рассержен, если не сказать больше. Ноздри раздуваются, на скулах играют желваки, губы поджатые.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, выждав, когда Давид немного успокоится.

– Всё нормально.

– Не хочешь говорить?

– Не хочу, – качает головой. Делает глубокий вдох, а затем, поддавшись вперёд, склоняется надо мной, и у меня возникает странное ощущение, что сейчас он сделает то, что не нужно. – Дин…

Я отстраняюсь, вжимаясь спиной в окно автомобиля. Обнимаю себя за плечи и качаю головой, показывая всем видом, чтобы Давид не вздумал приближаться.

Он ухмыляется, откидывается на спинку сиденья, гладит свою аккуратно подстриженную бороду рукой и, зажмурившись, говорит ровным тоном:

– Знаешь, мне поступило одно интересное предложение, но я отказался.

– Почему?

– Оно связано с переездом в столицу, а я не хочу уезжать.

– Почему?

– Из-за тебя. Как я могу оставить тебя одну? – открывает глаза и, повернувшись ко мне корпусом, всматривается в моё лицо.

Я сглатываю ком, неожиданно оказавшийся в горле, расправляю плечи и напускаю на себя невозмутимый вид.

– Я не хочу повторяться. Прости, но ничего не изменилось.