Дама в черном

– На груди! — вскрикнул Рультабий, нервно сжимая мою руку. — И как она выглядит, эта рана?

– Мы не знаем! Мы не видели! Старый Боб страшно стыдлив. Он не захотел снимать в нашем присутствии сюртук, который так хорошо скрывал эту рану, что мы никогда бы о ней не догадались, если бы нам не сказал Уолтер, напуганный видом крови.

Войдя в замок, мы столкнулись с Эдит, которая, по-видимому, искала нас.

– Дядя не хочет, чтобы я сидела у его постели, — сказала она, обеспокоенно глядя на Рультабия. — Мне это совершенно непонятно!

– О, сударыня! — возразил репортер, церемонно поклонившись нашей прелестной хозяйке. — Уверяю вас, что в мире нет ничего непонятного, если постараешься понять! — И он поздравил ее с возвращением милого дядюшки, которого она уже считала погибшим.

Эдит прекрасно поняла мысль моего друга и уже собиралась ему ответить, когда к нам приблизился князь Галич. Узнав о несчастье, он зашел справиться о здоровье своего приятеля старого Боба. Эдит уверила его в том, что с дядюшкой все в порядке, и попросила простить ему чрезмерную любовь к ископаемым черепам. Князь улыбнулся, услышав, что старый Боб собирался его обокрасть.

– Вы найдете свой череп, — сказала она, — в глубине пещеры. Он откатился туда, когда дядя упал… Он сам сознался мне в этом… Не беспокойтесь о своей коллекции, князь…

Князь стал расспрашивать о подробностях; он казался сильно заинтересованным этим происшествием. Эдит рассказала ему, что, по словам старого Боба, он выбрался из форта Геркулес через колодец, сообщавшийся с морем. Как только я услышал это, мне вспомнились опыты Рультабия с ведром воды, а также устроенные нами затворы, и ложь старого Боба выросла в моих глазах до колоссальных размеров. Я был убежден, что совершенно несомненной она должна была представляться и для всех других, не предубежденных лиц. Наконец, Эдит объяснила нам, что Туллио ждал старого Боба в лодке у отверстия галереи из колодца, чтобы отвезти его к гроту Ромео и Джульетты.

– Сколько ухищрений, — не удержался я, — когда было так просто выйти через ворота!

Эдит бросила на меня горестный взгляд, и я тотчас раскаялся, что оказался не на ее стороне.

– Вот что странно! — заметил князь. — Третьего дня утром Туллио приходил прощаться со мной перед отъездом, и я знаю, что он уехал железной дорогой в свою родную Венецию в пять часов вечера. Как в таком случае он бы отвез старого Боба следующей ночью? Во-первых, его здесь не было, во-вторых, он продал лодку, как говорил мне, решив не возвращаться больше в нашу страну.

Наступило молчание, затем князь продолжил:

– Все это, впрочем, не имеет значения… если ваш дядя вскоре оправится от своих ран, а также, — прибавил он с улыбкой, еще более обворожительной, чем предыдущие, — если вы захотите помочь мне отыскать в пещере один камень. Это заостренный камень двадцати пяти сантиметров длиной, сточенный на конце в форме топора, — короче, самый древний топор человечества. Я им очень дорожу, и, быть может, вам удастся узнать через вашего дядюшку, старого Боба, что с ним сталось.

Эдит тотчас пообещала ему с высокомерием, которое мне очень понравилось, приложить все старания для того, чтобы найти столь драгоценный топор. Князь откланялся и удалился. Оглянувшись, мы увидели Артура Ранса. Он, должно быть, слышал весь разговор и теперь, по-видимому, обдумывал его, поднеся ко рту трость с набалдашником в виде вороньего клюва, и, по своему обыкновению, что-то насвистывая. Он смотрел на Эдит с таким странным и вызывающим упорством, что та возмутилась.

– Я знаю, — сказала молодая женщина, — о чем вы думаете, милостивый государь… Это меня ничуть не удивляет… уж поверьте!..

И, нервно повернувшись в сторону Рультабия, она прибавила:

– В любом случае вы никогда не сумеете мне объяснить, каким образом он мог пробраться в шкаф, раз его не было в Квадратной башне!..

– Сударыня, — ответил Рультабий, — терпение и мужество!.. С божьей помощью я до наступления вечера сумею ответить на ваш вопрос!

Глава XVIII Полдень. Страх достигает предела

Немного позже я сидел наедине с Эдит в нижней зале Волчицы. Видя ее нетерпение и беспокойство, я пытался ее успокоить, но она закрыла руками свои блуждающие глаза и дрожащими губами прошептала признание:

– Мне страшно.

На мой вопрос, чего ей бояться, она в свою очередь спросила:

– А разве вам не страшно?

Я замолчал; это правда, мне тоже было страшно.

– Разве вы не чувствуете, как будто что-то совершается? — прибавила она. — И где! Вокруг нас! — Она пожала плечами. — Ах, я совсем одинока! И мне страшно! — И она направилась к двери.

– Куда же вы идете?

– Я пойду поищу кого-нибудь, чтобы не оставаться одной…

– Кого же вы собираетесь искать?

– Князя Галича!

– Князя! — вскрикнул я. — Зачем он вам? Разве я не с вами?

К несчастью, волнение Эдит лишь возрастало, несмотря на то что я прилагал все усилия, чтобы прогнать его, и я без труда понял, что оно было вызвано, главным образом, запавшим ей в душу страшным сомнением в личности ее дяди, старого Боба.