Дама Треф (СИ)

Он оперся руками о столешницу и наклонился ко мне еще ближе. Сидел рядом, чуть сощурив глаза, когда его дыхание касалось моей щеки и ласкало ухо. Всего хорошего? Что вообще между нами происходило? Никаких слов и договоренностей. Никакого адекватного решения. Если рядом с Тиленом я чувствовала себя спокойно, то Камилен заставлял все мысли связываться в шипящий клубок гадюк. Звучало как «иди к черту» и приглашение свалить, но он не двигался. Смотрел на меня пристально, будто бы выискивал какие-то ответы на моем лице. Отчего-то парень казался гораздо спокойнее, чем хотелось бы.

— Не в твоем духе, я сказал, — едва ли не по слогам повторил он. — Бесишься, из-за того, что приходится делать вид, что якобы со всеми на одной волне. Но не стоит об этом переживать. Все хорошего! Я знаю, что тебе не нужны слова, чтобы сделать правильные выводы. Тебе нужны чувства, которые расставят все точки над буквами.

— Вот и отлично, — судорожно выдохнула я, — от тебя мне тоже ничего не нужно.

— Правда? — он выпрямился и подняла глаза к потолку, приоткрыв усмехающийся рот. — Совершенная концепция, которая тебе подходит. Превратить любовь в ненужное чувство. Ведь именно так, ты всегда и поступала. Разбивая на осколки все, что тебе говорили. Ненавидя тех, кто грешил влюбиться в тебя. Унижая и втаптывая их чувства в грязь.

— Заткнись! — от его слов становилось дурно и противно.

— Ты демон, разбивающий все светлое, что есть в нас, — он смотрел так, что у меня ком в горле вставал.

— Прекрати! — я понимала, что он прав, что он описывал меня саму, но от этого легче не становилось. — Я поняла, что любовь это не мое, так что прошу тебя, заткнись!

— Нет, — он чуть сместился, садясь на край прямо передо мной и посмотрел прямо в глаза. — Ты же хотела понять, что значит чувства других? Вот я и показываю тебе, что это значит. Когда в горле встает ком от волнения, или когда в желудке скручивает все органы.

— Издеваешься? — щеки предательски загораются пунцовым, ибо его ширинка оказывается на уровне моих глаз.

— Ммм, да... — Камилен лукаво лыбится. — Но посмотри на себя. Что ты чувствуешь сейчас? Желание? Страсть? Уязвимость? Все это проявление чувств. Все это надо передать на бумагу. Именно этого от тебя ждут завтра. Не стержней и пещерок, а вот этого, когда сводит судорогой руки и хочется провалиться сквозь землю от стыда.

— Что? — я возмущена его дерзостью, настолько, что даже возразить не в состоянии. — Не смотри на меня так, словно я совсем дура и ничего не понимаю. Ты пытаешься заставить меня стыдиться, но у тебя ничего не выйдет.

— Ты должна писать не про секс, — он цокнул языком, не отрывая от меня своего загоревшегося взгляда, — ты пишешь про чувства и их нужно сделать красиво.

— Что именно мне нужно сделать? — я пыталась не поддаваться на его провокации.

— Передать незнание любви, — пояснил парень, — дать понять читателю, что любовь — это не всегда возвышенно и красиво. Иногда это грязно… Реже стыдливо… А порой и вовсе аморально. Каждый бредет своим вирусом любви.

— Красиво сделать, — я затуманенным взором смотрю на него снизу. — Описать то, что я не могу понять любовь и передать все, что творится у меня в голове.

— Да не бойся ты, не сожру… — пробормотал он полушепотом. — Хотя…

— Едва ли ты сможешь… — выпаливаю я быстрее, чем успеваю подумать, ибо не в силах сопротивляться и буйствовать под его тяжелым и каким-то гипнотическим взглядом.

— Что? — его пальцы на моем подбородке и плавно задирают голову выше, помыкая посмотреть прямо в глаза. — Заставить тебя дописать недостающую часть сочинения, именуемую проверочной работой для полугодового среза и оценочного суждения? Давай начнем с начала, и ты просто поймешь принцип выполнения подобной тарабарщины, которая, по сути, никому не нужна, но все почему-то задают ее в огромных количествах.

— С чего ты взял, что я мне требуется твоя помощь? — проговорила я каким-то немыслимым слабым голоском и, вот же черт, посмотрела прямиком на его губы, которые с таким упоением целовали меня в прошлый раз.

— Потому что ты, беспощадная фейри, готовая идти по головам, — рассмеялся он низко и с хрипотцой. — Если бы что-то было тебе не по нраву, то ты давно бы оглушила меня боевым заклинанием. Но тебе, очевидно… Интересно понять, что же следует дальше, за простыми разговорами. И тем шагом, когда уже поздно бить кавалера по морде.

Он легко провел пальцами по моему раскрасневшемуся лицу. Вот только я упорно молчала, неожиданно признав в глубине души, что Камилен был прав. Я даже описать не могла свое состояние в этот момент. Потому что то, ради чего задумывалось домашнее задание неожиданно приняло совершенно иной оборот. Когда-то давно я мечтала понять, что же такого волшебного происходило между отцом и матерью. Что у них даже спустя столько лет горели глаза при взгляде друг на друга. И вот ответ сам плыл в мои, увы, пока неумелые руки. И нужно было быть полной дурой, чтобы оттолкнуть его и продолжать пялиться в бесполезную литературу, от которой толку, как от кота, молока.