Дама с горгульей

– Мне все же хотелось бы переодеться. Но поскольку ключей от дома у меня нет, а к родителям ехать далеко, придется заскочить по пути в какой-нибудь магазин. Не могу же я вторые сутки ходить в вечернем платье, да и каблуки порядком вымотали.

В просторный, отделанный мрамором подъезд дома на Тверской Агриппина входила одетая в джинсы, стильные, комфортные ботинки, укороченную дубленку и с удобной вместительной сумкой под мышкой, испытывая в душе чувство освобождения и легкости. А волосы девушки легко рассыпались по плечам блестящими русыми волнами.

Сокольский шагал чуть позади, удивляясь, насколько красивым женщинам любой стиль к лицу. В джинсах и дубленке Агриппина смотрелась так же эффектно и соблазнительно, как и в вечернем платье.

Не успели они добраться до лифта, как тишину вестибюля нарушил мелодичный перезвон нового телефона девушки. Взглянув на дисплей, Гриппа почувствовала, что ее брови удивленно поползли вверх.

– Кто? – тревожно спросил Артем, наблюдая за ней.

– Илья Тиховлиз. Может, пронюхал о чем-то? – Она остановилась перед лифтом, готовясь ответить на звонок. – Алло…

– Агриппина, привет, – раздался в трубке сладкий, неестественно дружелюбный голос. – Не оторвал тебя от дел?

– Нет, – сухо ответила Гриппа, пытаясь разгадать, что понадобилось «жениху».

– А я вот намерен пригласить тебя на ужин. Мы так редко видимся, в основном в гостях, хотелось же встретиться наедине, поболтать. Или, скажем, в театр сходим? – чувствуя настороженность собеседницы, фантазировал Илья, напрягая свои навыки опытного ловеласа.

– Сегодня я занята, можем встретиться завтра, – нахмурившись, ответила Гриппа.

Она решила, что у нее появилась возможность раз и навсегда избавиться от унизительных, фальшивых ухаживаний Ильи. Пора поставить «поклонника» на место.

– Отлично! Я завтра тебе позвоню, и мы договоримся о времени, – обрадовался Тиховлиз, не рассчитывавший на столь легкую победу. Быстро получив согласие, как знать, может, у него и выгорит жениться на наследнице миллионов?

Артем, внимательно наблюдавший за Агриппиной и подслушивавший ее разговор, почувствовал, как у него испортилось настроение. То, что девушка назначила свидание Тиховлизу, его просто взбесило. Сокольский едва сдержался, чтобы не высказать свое мнение на сей счет. Пришлось даже несколько раз напомнить себе мысленно, но твердо, кто она такая, твердя ее полное имя, отчество и фамилию. Помогло.

Екатерина рывком распахнула дверь квартиры, едва услышала звук остановившегося на этаже лифта. Барышня была сильно на взводе – за последние полчаса она имела «удовольствие» побеседовать с несколькими приятельницами и одной обманутой женой. Так что теперь ее состояние, как никогда в жизни, было близко к припадку ярости и полной потере контроля.

Вид полной спокойного достоинства Агриппины, гордо выплывшей из лифта, послужил для непривыкшей к подобным историям хитроумной Екатерины Пофисталовны катализатором, взорвавшим бродившую в ней эмоциональную смесь.

С криком: «Убью, стерва!» – мадемуазель Тиховлиз, выставив перед собой когти, бросилась на не готовую к вражеской атаке Гриппу. Если бы не реакция Артема, который в последний миг чудом успел сбить с нужной траектории летящую со скоростью кометы Екатерину и спрятать свою спутницу у себя за спиной, трагедия была бы неизбежна. Швы на Гриппином лице и многочисленные пластические операции были бы лучшим и наименее болезненным исходом наскока разъяренной светской львицы.

Поймав и с трудом, несмотря на солидную разницу в росте и весе, скрутив разъяренную Екатерину Пофисталовну, Артем затолкал ее в квартиру. А затем, когда вошла Агриппина, захлопнул входную дверь.

– Спокойно, госпожа Тиховлиз! Советую вам взять себя в руки, иначе ваши неприятности публикацией безобидных фотографий не закончатся, – пригрозил Кате Сокольский, едва все трое оказались вне зоны слышимости соседей.

Как Артем и предполагал, пускать Агриппину на эту встречу без своего сопровождения было нельзя. Да и дальнейшие последствия их демарша с Интернетом могут быть самыми непредсказуемыми, если они не сумеют доходчиво объяснить Екатерине Пофисталовне, насколько крепко держат ее за горло. Да и вообще до конца следствия он просто права не имеет оставлять Гриппу без присмотра – в целях ее безопасности. Данное судьбоносное решение Сокольский принял скрепя сердце, понимая, чем рискует, обрекая себя на столь близкий и продолжительный контакт с Агриппиной Вольдемаровной Начинкиной. «Да-да, надо почаще называть ее полным именем, дабы не забывать, с кем имею дело», – с горечью решил Артем, с некоторой опаской выпуская из крепких мужских объятий взъерошенную, покрытую красными пятнами, все еще извергающую пламя Екатерину Тиховлиз.

Выпущенная на свободу, Катя расправила одежду, провела рукой по всклокоченным волосам и, глядя лишь на Сокольского, спросила:

– Что вы имеете в виду?