Дама, которой не было

Я еще сказала несколько слов коллегам, но им уже было неинтересно. Они поняли, что наш холдинг будет горой стоять за Люську. Журналисты уехали, я отправилась к себе в кабинет. Завтра-то поработать не удастся. На завтра были намечены похороны Анжелики Львовны.

Часов в пять вечера позвонил Валентин и спросил, когда за мной заехать, чтобы отправляться за моей машиной. Он не забыл про свою вину и выражал готовность отвезти меня до автосервиса, а потом проверить качество выполненных работ. Я рассмеялась и сказала, чтобы заехал в шесть.

Мы забрали мою машину, и Валентин опять предложил сходить в кафе, где мы уже были в пятницу. Поехали друг за другом, посидели в кафе, мило побеседовали, потом Валентин сказал, что проводит меня до дома. Он оставил свою машину на некотором удалении, убедился, что я поставила и закрыла свою, и направился вместе со мной к подъезду. Я задумалась, приглашать его на кофе или не приглашать.

Но к самому подъезду мы не подошли, остановившись у детской площадки, которая расположена прямо напротив. Валентин спросил, может ли он мне еще позвонить. Я сказала, что может. Он знал, что завтра должны состояться похороны моей бывшей начальницы.

– Может, тебя потом встретить? – предложил он. – Ведь ты же явно завтра будешь без машины. Позвони мне, когда у вас там все закончится. На самом деле позвони. Или, хочешь, я с тобой на кладбище пойду?

– Не надо, – покачала головой я.

В данном случае мне не требовалась моральная поддержка. Если бы хоронили кого-то из близких мне людей… Здесь же я просто собиралась отдать долг. И появляться с новым мужчиной перед коллегами не хотелось – нигде, тем более на кладбище. Пойдут ненужные разговоры. А я терпеть не могу быть темой сплетен. Хотя, возможно, я на самом деле позвоню Валентину после окончания поминок…

Внезапно между нашими лицами что-то просвистело. Что-то горячее, обдавшее меня жаром… Или даже не жаром, а морозом. Будто на мгновение мое лицо попало в зону трескучего мороза…

Я резко вдохнула воздух. Валентин выругался, развернулся и бросился в сторону – прочь от нашего дома. Я стояла на месте и моргала. Я ничего не понимала.

Уже стемнело, двор у нас освещается плохо, а небольшой пустырь за детской площадкой, на котором у нас гуляют с собаками, и вовсе освещается только снегом, звездами (которые в пасмурном Питере можно увидеть крайне редко), луной (если есть и нет туч) и личными фонариками граждан.

Но с собаками выходят позже. По крайней мере, в эти минуты я не видела лучей фонариков. Я вообще ничего не видела в той стороне. Фигура Валентина вскоре исчезла из поля моего зрения. Я не понимала, за кем он понесся, но решила его дождаться.

Он вернулся, вытирая вспотевший лоб. Он был очень зол и хмур. Я вопросительно посмотрела на мужчину.

– Не догнал эту сволочь, – пробурчал Валентин. – Но фора была большая. Тебя не задело?

Я покачала головой.

Валентин тем временем обводил взглядом участок у моего подъезда.

– Что ты высматриваешь?

– Место, куда могла воткнуться пуля.

– Что?!

Он странно посмотрел на меня.

– Это была пуля?!

– А ты не поняла?

Я покачала головой. Ведь на самом деле не поняла! Мне не пришло в голову, что кто-то хотел меня убить в моем же дворе! Хотя ведь не в первый раз…

И опять промазал.

Меня хотят убить или пугают?

Валентин сделал шаг ко мне и взял руками за плечи, оставаясь на некотором расстоянии. Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Уехала бы ты, Наташа, из города, – серьезно сказал Валентин. – Возьми отпуск и уезжай.

– Не могу. Сейчас на работе…

– Какая работа?! – взорвался Валентин. – Если тебя убьют, не будет вообще никакой работы! Это не шутки! Кому ты так не угодила?!

– Я не знаю, – честно ответила я и предложила Валентину подняться ко мне.

Он согласился.

Мама пришла в ужас после того, как Валентин рассказал ей о случившемся, и согласилась с ним – мне лучше уехать.

– И вообще нужно в полицию звонить, – сказала мама. – Или хотя бы этому Николаю Павловичу, который ведет дело об убийстве Анжелики Львовны.

– Бессмысленно, – покачал головой Валентин. – Никто не убит и даже не ранен. Они не будут заниматься этим делом. Им не нужна лишняя головная боль. И пулю, думаю, не найти. Она сейчас явно лежит в глубине какого-то сугроба. Ей было некуда воткнуться. То есть доказательств нет.

– А следы? – спросила мама.

– У нас на пустыре, где столько народу с собаками гуляет?! – воскликнула я.

– Ах да…

– Но как же человек стрелял в темноте? – спросила я, поворачиваясь к Валентину. – С прибором ночного видения? Так, значит, это был профессиональный киллер? Для меня кто-то нанял профессионального киллера?!

– Вообще-то мы с тобой стояли как раз на самом освещенном месте, – заметил Валентин. – И от фонаря туда свет падает, и окна в доме уже загорелись. На их фоне наши фигуры хорошо просматривались.

Валентин вздохнул и попросил меня еще раз рассказать все, что случилось со мной в последнее время, – чтобы мы вместе подумали, кому я так мешаю.

Я рассказала. Мама добавляла упущенные мною детали.

– То есть или кто-то считает, что у тебя компромат, или хочет на твое место, – сказал Валентин.