Дама его сердца

А вдруг он все-таки ошибается, и сумасшествие вовсе не является его наследственной болезнью? От слуг Джэнет уже успела узнать, что старый маркиз был жестоким и эгоистичным человеком. Он, и минуты не колеблясь, разрушил бы счастье своего племянника, только бы его сын Дональд не лишился приданого Джэнет Лесли. Он ведь не подозревал, что она решила отказать Дональду и что отец не стал бы противиться ее выбору.

Любовно глядя на дочерей, сжимая в объятиях сына, Джэнет решила получше узнать все относящееся к родословной Нила. Должен ведь кто-то знать об этом досконально! И начнет она сегодня же вечером — поговорит обо всем с Торкилом. Окрыленная надеждой, Джэнет почувствовала, как у нее словно камень упал с души, и она радостно улыбнулась в ответ своим девочкам.

Нил сидел за столиком в таверне «Пеликан», вертя в руках уже шестой стакан эля. А может, и седьмой. Бог свидетель, он уже провел здесь достаточно времени, чтобы прикончить все здешние, довольно скромные, запасы напитков! Он с самого начала спросил коньяк, но ему было сказано, что коньяка сейчас нет, однако при этом намекнули на возможность угоститься им в недалеком будущем.

Одного намека Нилу было достаточно — человек из Эдинбурга не обманул. С другой стороны, тот знал, что его ждет солидное вознаграждение, если его информация окажется точной.

Да, денег он в последнее время тратит безбожно много, швыряет их налево и направо, чего прежде за ним никогда не водилось. Даже став хозяином огромных земельных владений, Нил тратил с пользой каждый пенс — только на самое необходимое для хозяйства, да и то старался быть как можно экономнее. Деньги слишком дорого ему достались. Он никогда и вообразить не мог, что будет швыряться ими. А теперь он платил огромные деньги за нужные сведения, купил трех пони, нанял охранников, дал солидную сумму Алексу на его сирот и еще готовился заплатить кучу денег за их бегство во Францию. Может быть, он уже сошел с ума? А может, впервые за все время жизнь для него обретает смысл?..

Два дня Нил сидел в таверне, внимательно следя за тем, кто приходит и уходит. В Эдинбурге ему сказали только, что хозяева таверны связаны с контрабандистами. Больше тот человек в Эдинбурге ничего не знал, однако Нил надеялся, что этих сведений окажется достаточно. Но ведь нельзя же просто подойти и спросить: «Вы промышляете контрабандным спиртным?» — и не получить пулю в живот в награду за любознательность. Поэтому Нил сидел, ждал и наблюдал — и прошлым вечером, и позавчера. Он сидел до закрытия заведения, притворяясь пьяным, а потом, шатаясь, отправился в гостиницу. Каждый вечер в таверне было полно посетителей, и все, казалось, знали друг друга. На Нила никто не обращал внимания — его явно не желали принимать в компанию. Хозяину он объяснил, что у него в конце недели кое с кем назначена встреча и поэтому он снял номер в ближайшей гостинице, но это не прибавило доверия. Очевидно, его прекрасного покроя сюртук, хотя и в пятнах, отпугивал от него других посетителей.

Нил все время замечал на себе уклончивые взгляды и чувствовал, что внушает подозрения. Кроме того, что он спросил о коньяке, Нил ничем не выдавал своего интереса к контрабанде, но все присутствующие явно знали, чего ему надобно.

Хозяин таверны крикнул, что заведение закрывается. Получалось, что оно закрывается на час раньше обычного, и вскоре таверна опустела — тоже скорее, чем накануне.

Нила укололо предчувствие.

— Еще одну! — пробормотал он заплетающимся языком. Кроме него, в таверне уже никого не осталось.

— Нет, — неприязненно покосившись на него, отрезал хозяин. — Мы все отсюда уходим. Нил не знал, что предпринять.

— Но я не желаю уходить!

— А мне плевать, чего вы желаете. Убирайтесь, пока мои парни вас не вышвырнули!

Нил, спотыкаясь, поднялся, бросил на хозяина мутный взгляд и, шатаясь, направился к двери. Выйдя, он прислонился к стене дома. Кучка людей на противоположной стороне улицы явно за ним наблюдала. Нил притворился, что с трудом держится на ногах, и повернул к гостинице. Однако вместо того, чтобы войти, он проследовал до следующего поворота и затем вернулся к таверне кружным путем. Держась в тени, он подошел к черному ходу «Пеликана». Там стоял, явно настороже, какой-то толстяк. Нил все понял — сегодня была та самая ночь! Нет смысла расспрашивать кого-нибудь из таверны: они все соблюдают крайнюю осторожность. Черт побери! Значит, единственная надежда что-либо разузнать — самому ехать на побережье.

Нил быстро вошел в гостиницу и поднялся к себе в номер, где оставил седельные сумки, но, войдя, сразу же понял, что в комнате он не один. Седельных сумок не было там, где он их оставил, и, закрыв дверь, он увидел человека гигантского роста, нацелившегося в него мушкетом.

— Наверное, я не туда попал, — пробормотал Нил.

— Нет, туда, сэр. — Незнакомец сверлил его взглядом. — Кто вы такой, черт побери?

— Я тот, который хочет кое о чем договориться, — ответил без обиняков Нил.

— Договориться о чем?

— Мне нужен корабль для товаров. Один приятель в Эдинбурге сказал, что я могу здесь найти то, что мне нужно.