Дальше самых далеких звезд

Кабатчик Симг одобрительно причмокнул. Он полагал, что гость с неба ищет аппетитных женщин для плотских утех, что отнюдь не было запретным – особенно в Пору Заката, когда в Парао Ульфи осталось не так уж много мужчин. По мнению Симга, этот небесный человек был очень, очень некрасив – бледная кожа, короткая шея, маленькие глазки-щелочки и жидкие волосы. Но это дело женщин, раз уж они соглашались пойти с таким уродом.

Солнце перевалило зенит, ветер с моря стих. Толпа поредела – послеполуденные часы были особенно жаркими, и борги проводили их в домах или харчевнях, где под защитой каменных стен сохранялась прохлада. Брат Хакко повернул голову налево, потом направо и осмотрел свою добычу. Затем, положив на столик свернутую колечком серебряную проволоку, он поднялся и щелкнул пальцами. Кунаи и Тайда тоже встали. Их глаза не отрывались от лица священника.

Не говоря ни слова, брат Хакко зашагал по дамбе, мимо каменных чудовищ, взиравших на гостя с небес с бессильной яростью. Женщины покорно шли за ним.

* * *

– Я должна это увидеть. Должна! – сказала Дайана Кхан. Ее лицо приняло упрямое выражение, уже знакомое Охотнику. Она оглядела площадь с одиннадцатью вратами, каменный столб, у которого опустилась их авиетка, и лестницу, ведущую в Дом Памяти. Затем повторила: – Должна!

– Для чего? – спросил Калеб. – Ты все уже видела – там, у моря. Видела, как шатшары терзают людей, как льется кровь, как падают воины с распоротыми животами… Слышала их вопли, треск костей, предсмертный хрип… В этом здании всего лишь фрески и статуи. Они выглядят не так ужасно, и они молчаливы.

Дайана слизнула язычком испарину с верхней губы – день был знойный.

– Я хочу понять их, Калеб. Они готовятся к гибели… Почему? На чем основана их убежденность? Тебе говорили, что так было прежде много, много раз… Но, быть может, это суеверие? Отголосок давнего, но одного-единственного катаклизма?

– И как ты это проверишь?

Она показала браслет на тонком запястье.

– Лазерный пробник. По отраженному лучу можно выяснить возраст статуи, картины, любого рукотворного предмета. Если все создано примерно в одно время, это исключает гипотезу периодических катастроф. Если в разные эпохи – например, со скважностью в две или три тысячи лет, – мы узнаем, как часто…

– Я понимаю, – прервал ее Охотник. – Когда мы копались в Яме, Десмонд тоже говорил о протяженных во времени исследованиях. И еще…

Он смолк и молчал, пока Дайана не коснулась его щеки.

– Да? О чем еще говорил Десмонд?

– Что мы осчастливим наши миры великим открытием. Фермент, продляющий жизнь… Десмонд думает, что такой способ будет доступнее биореверсии.

– Вероятно, даже наверняка. – Дайана пожала плечами. – Но до реального применения могут пройти десятки лет. Пока мы не можем синтезировать это вещество. Разве Людвиг тебе не сказал?.. Очень сложный процесс – как обычно, когда речь идет о биологической субстанции… – Она подтолкнула Калеба к лестнице. – Идем! Я хочу взглянуть на эти изображения!

– Если будет нам позволено, моя красавица, – пробормотал Охотник. – И если ты не боишься Вастара.

Брови девушки взлетели вверх.

– Почему я должна бояться?

– Он может побеседовать с твоими предками и узнать от них такое…

Дайана фыркнула.

– У меня нет предков! Конечно, если не считать пробирку с термостатом!

Она решительно направилась к лестнице и взбежала по ступенькам. Скрипнула тяжелая дверь и распахнулась перед Дайаной, словно ожидала ее давно и с большим нетерпением. Трое мужчин стояли на пороге: Вастар, Лабат и еще один вождь, которого Калеб прежде не видел. Этот человек был высоким и стройным, с тонкими благородными чертами.

– Я быть-есть Вастар, говорящий с предками, – молвил провидец, сделав жест приветствия.

– Я быть-есть Лабат, избранный вести в битву воинов, – произнес боевой соратник Калеба. Он казался серьезным, но в глазах и уголках рта затаилась улыбка.

– Я быть-есть Дерам, хранитель врат, ведущих в Пещеры, – представился третий из вождей. Его черты уже не выглядели совсем незнакомыми – Зарайя была его точной копией.

Дайана Кхан смутилась, но только на мгновение. Вздернув подбородок и сверкнув глазами, она шагнула навстречу мужчинам, отбросила прядь волос с лица и сказала звонким сильным голосом:

– Я увидела вас, и свет в моих глазах стал ярким. Я быть-есть Д ‘ Анат ‘ кхани, Дар Южного Ветра. Я изучаю людей, их тела, их обычаи, их происхождение.

– У тебя прекрасное имя и почтенное занятие, – сказал Лабат с прорвавшейся наконец улыбкой. – И я знаю, какой ты отважный боец. Жаль, очень жаль, что ты изучаешь лишь тело этого мужчины с короткими руками. Он тебе еще не надоел?

– Пусть у него короткие руки и на голове почти нет волос, но это мой мужчина. И тем, у кого руки длиннее, не стоит тянуть их ко мне, – отрезала Дайана.

Вастар и Дерам захохотали. Откликнулось гулкое эхо, прокатилось по бесчисленным залам Дома Памяти и вернулось к арке входа.