Дальше некуда!

Я отвешиваю ей чудесную улыбку с видом на коренные зубы и одновременно, потому что я такой человек, что могу разом делать два дела (вам это засвидетельствуют многие дамы, если вы направите им запрос, приложив марку для ответа), – так вот, одновременно я ей убийственно подмигиваю.

– Я могу видеть месье Бержерона?

– Как доложить?

Теперь она еле сдерживает смех

– Полиция.

Говоря это, я мимикой спрашиваю ее: «Имел ли последствия мой поспешный уход?» Девочка отрицательно качает головой. Уф!

– Я сейчас доложу.

Она идет в соседний кабинет и начинает что-то шептать. Не успел я досчитать до тринадцати с половиной, как юная очаровательница в очках просит меня войти.

Бержерон снял свои шляпу и пальто. Сидя перед раскрытым досье, он похож на американского сенатора. Он приближается к пятидесяти, но очень неторопливо. Серебряные волосы, наманикюренные ногти, костюмчик в полоску, белая сорочка, черный шелковый галстук, – представляете, да? И поверьте мне, жемчужную булавку, воткнутую в его галстук, он нашел не на помойке!

Он встает, глядя на меня. Смотрит он, кланяясь; кланяется, протягивая мне руку; а руку протягивает, спрашивая, что мне угодно.

Тут я ему сообщаю мое имя, должность и цель визита.

– Месье Бержерон, – говорю я, опустив в никелированное кресло мягкую часть своего организма, – полагаю, вы читали сегодняшние утренние газеты?

– Одну, во всяком случае, прочел, – соглашается мой визави, подвигая ко мне шкатулку для сигар, наполненную сигаретами.

Я беру одну. Он подставляет мне пламя своей зажигалки и продолжает:

– Думаю, я угадал причину вашего визита, господин комиссар. Знаменитый маньяк снова нанес удар, из чего полиция сделала вывод, что бедняга Буальван невиновен?

– Говорить о его невиновности слишком рано, – поправляю я. – Когда его застрелил один из моих людей, который, признаюсь, слишком легко жмет на спуск, он душил проститутку.

– Это кажется совершенно невероятным для тех, кто знал Буальвана.

– Почему?

– Он был спокойным, здравомыслящим парнем. Ничего общего с сексуальным маньяком или убийцей.

– Тогда как вы объясните его поступок?

– Никак.

Его голос вдруг становится жестче, челюсти сжимаются, а в светлых глазах появляется недобрый огонек. Он явно зол на полицию.

– Однако таковы факты, – настаиваю я, – Ваш компаньон пытался убить проститутку. Как вы думаете, он посещал этих... особ?

– Разумеется, нет.

– Что вы знаете о его личной жизни? Бержерон пожимает плечами и давит едва начатую сигарету в хрустальной пепельнице.

– Он думал только о работе. Этот парень начал с нуля и был очень честолюбив.

– Вы долго были компаньонами?

– Несколько лет. У меня есть консультативный кабинет на улице Бурс. Он обратился ко мне с вопросами по созданию компании. Он мне понравился, я давал ему советы, потом помогал и наконец стал его компаньоном.

– Он жил один?

– Да. О! Время от времени у него появлялись подружки, но ничего серьезного. Как я уже сказал, главным для него была работа.

– Вы теперь взяли все руководство в свои руки?

– Я худо-бедно руковожу компанией, пока дела идут по накатанной дорожке, но придется искать выход. У меня есть и другие дела, вы понимаете? Кроме того, промышленность не мой конек.

– Кто наследует Буальвану?

– У него есть сестра. Она живет на юге, замужем за железнодорожным служащим. Я связался с ним через моего нотариуса.

Он замолкает и ждет, пока я заговорю или уйду.

– Ну что же, пока все, месье Бержерон. Вы позволите мне осмотреть завод?

– Пожалуйста. Я буду вас сопровождать, хотя гид из меня не очень хороший.

– Не беспокойтесь. Вы же знаете, полицейские обожают всюду лазить сами. Мне остается лишь попросить у вас ваш домашний адрес, на случай...

Он соединяет пальцы и спрашивает:

– На какой случай, господин комиссар? Немного заколебавшись, я со смехом отвечаю:

– На всякий, месье Бержерон.

– Я живу на бульваре Бертье, дом сто четырнадцать.

– Спасибо.

Откуда у меня это смутное чувство, что сейчас произошло нечто вроде разрыва? Мы пожимаем друг другу руки, как два боксера перед боем.

– До скорой! – бросаю я.

Новое подмигивание малышке Даниэль. Она подготовилась к моему выходу: подкрасила губы и села на вращающемся стуле немного боком, чтобы показать мне свои скрещенные ноги. Честное слово, есть на что посмотреть. Ей не надо ничего подкладывать туда, округлости ее ножек совершенно естественные. Она очень любезно положила голубые кружева комбинации так, чтобы они немного высовывались из-под юбки и навевали на меня мечты.

Я одними губами говорю:

– До вечера.

Она отвечает «да» соблазнительной грудью, и я временно оставляю ее ради осмотра завода.

В запахе железа и горячего масла работают человек двенадцать. Мое появление заставляет их поднять головы. Среди них несколько стариканов, парни помоложе и три девушки, болтающие в грохоте, разбирая хромированные детали.

Тип в черном халате с шестьюдесятью шариковыми ручками в верхнем кармане и властным видом начальника мчится ко мне, как ракета, запущенная с мыса Кеннеди на Луну, мчится к Солнцу.

– Что вы хотите, месье?

– Я друг месье Бержерона. Осматриваю завод.