Дальше фронта

– Вадим, только Вадим. Ответом удовлетворен, дальше, как говорится, бой покажет. Так что, будем собираться? Можно сначала пообедать чем бог пошлет, а можно и до ужина дотерпеть. Тут часа три лететь?

– Приблизительно, – ответил Розенцвейг. – Я думаю, дотерпим. И я бы посоветовал сразу в Тель-Авив, там аэропорт большой, сесть легче. И живу я неподалеку.

– В этих вопросах полностью на вас полагаюсь. Значит, пошли. Если летуны не готовы, мы их поторопим. И с солдатами познакомиться надо, задачу им поставить. Настоящий боец всегда должен быть чем-либо озадачен, тогда служба сама собой идет.

Бойцы, прибывшие на самолете и приехавшие с Ляховым, так и сидели на скамейках по обе стороны диспетчерского поста. Штурмгвардейцы во главе с младшим унтер-офицером – слева, сложив рядом свои ранцы, плащ-палатки, автоматы и прочую амуницию. Курили, не пытаясь заговаривать с десантниками поручика Колосова. Возможно, имели соответствующие инструкции, а скорее, окружающая обстановка давила необычностью и непонятностью, и на посторонние эмоции просто сил не хватало.

А солдаты Колосова (самого в прошлом штурмгвардейца), пройдя с ним и с Ляховым «от Москвы до Бреста», напротив, считали себя ветеранами, которым приличествует важность.

Мало ли, что штурмгвардия! Мы вас еще в деле не видели, а береты и нашивки на кого хочешь нацепить можно. И поглядывали на новичков с плохо скрываемой насмешкой и даже некоторым злорадством. Вот, братва, повидаетесь с покойничками и покойницами на узкой дорожке, тогда и узнаете, почем фунт колбасных обрезков!

Ляхов наметанным взглядом оценил обстановку и настроение вверенного ему личного состава.

– Так, орлы, – сообщил он вскочившим при его появлении солдатам, – служить до особого распоряжения будете вместе, и никакой чтобы кастовой розни. Поручик Колосов вам всем теперь командир. Вы, унтер-офицер…

– Младший унтер-офицер девятого отдельного батальона штурмгвардии Иван Кочубей, господин полковник!

– …будете у господина поручика помкомвзвода. Стать в общий строй. Господин поручик, познакомьтесь с личным составом, произведите боевой расчет, выдайте обед сухим пайком и винную порцию. Всем вольно.

Подумал, что слова его прозвучали слишком жестко. Интеллигент все-таки, привыкший относиться к подчиненным не только как к функциональным единицам. Нужно бы разрядить обстановку, достаточно для молодых парней напряженную.

Усмехнулся, прошел перед строем, заложив за спину руки.

– А вас, ребята, я научу, как не бояться и делать что надо. И когда придет наш последний час, розовый, кровавый туман застелет нам взоры, просто нужно припомнить всю жестокую, милую жизнь, всю родную, странную землю и, представ пред ликом Бога с простыми и мудрыми словами, ждать спокойно Его суда…

Неожиданно для Ляхова шаг вперед из строя сделал штурмгвардейский ефрейтор с нашивкой за ранение на правом клапане куртки.

– Извините, ваше высокоблагородие, но цитировать великого поэта следует точно. Вы позволите?

Ляхов обрадовался от всей души.

Плевал он на нарушение субординации, но увидеть в составе своего отряда знатока и ценителя поэзии – здорово.

– Фамилия?

Тон его был угрожающим. Другой полковник устроил бы сейчас разборку не только с ефрейтором, но и со всеми его командирами по восходящей.

– Ефрейтор Короткевич! Мой прадед служил вместе с Гумилевым в полку, а отец написал книгу о его творчестве. Не могу выносить искажения канонических текстов. Хотя и уважаю ваше знание…

– Молодец, ефрейтор! Только так и держись в последующей жизни. От меня как командира за честность и храбрость наградной червонец. Как от любителя поэзии, позволяю прочитать товарищам после ужина подлинный текст стихотворения «Мои читатели», а также все остальные на ваше усмотрение. Разойтись!

Глава шестнадцатая

Сидя в «Руссо-Балте», мчавшем его в Троице-Сергиевскую лавру, на встречу с Патриархом, князь думал, что есть в дне сегодняшнем некоторая историческая параллель. С отстоящим на шестьсот двадцать пять ровно, когда состоялась судьбоносная встреча тогдашних властителей Руси, духовного и светского.

Правда, параллель параллелью, а суть полностью инвертирована. Тогда Дмитрий Иванович Московский (еще не Донской) был полноправным Великим князем, Сергий же Радонежский – всего лишь игуменом одного из монастырей, теперь – наоборот. В прошлый раз монах вдохновлял и подталкивал Дмитрия, а сейчас власть светская собирается напомнить духовной одну из заповедей Христа: «Не мир я вам принес, но меч!» И подвигнуть ее на занятие активной жизненной позиции.

Вообще-то подготовительная работа велась давно, и достаточное количество «князей церкви» полностью разделяли позицию ближнего окружения Местоблюстителя. В случае необходимости Поместный Собор проголосует так, как надо, и на пост Патриарха имеются вполне подходящие кандидатуры, вроде митрополита Агафангела, например, но не хотелось, чтобы административный и церковный перевороты совпали по времени.