Дальше фронта

А Вадиму как раз на эти темы интересно было поговорить.

– И большевики у вас победили, и Вторая мировая война была, и комсомол, и КПСС – а что это такое, кстати? – Он спешил выяснить, имели ли видения Сергея Тарханова отношения к тому миру, к которому принадлежал Вадим-2, или же к какому-то еще другому? Сориентироваться ему требовалось. Обо всем же остальном двойник сам расскажет, иначе для чего он здесь?

– Точно так. Все это было. КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза, каковой Союз – та же самая Российская империя, только поделенная на «национальные республики». Но это тоже неважно.

– Не скажи, не скажи… И ты у нас что – тоже коммунист? Забавно.

– Не успел, потому что в девяносто первом все накрылось – и СССР, и партия. А то бы был, наверное… А куда денешься? Но приятные воспоминания пока не входят в мою задачу. Я для другого послан. Может, присядем, не люблю столбом стоять при разговоре…

Ляхов-1 тоже не любил, и они рядышком присели на камень. Синхронным движением достали из карманов – он серебряный портсигар с «Купеческими», двойник – твердую белую пачку с готической надписью «Честерфилд».

– Махнем не глядя?

– А чего ж?

Закурили. Обоим, похоже, понравилось. Тоже неудивительно.

– Так о какой ты газетке помянул? – осведомился второй.

Ляхов достал из нагрудного кармана и протянул бережно хранимую вырезку.

По верхнему краю страницы название газеты и дата «Вести, 8 января 2004 года».

«По сообщению нашего специального корреспондента с места событий.

На участке израильско-сирийской границы, контролируемом российским контингентом миротворческих сил ООН в первый день Нового года (по европейскому календарю), произошло столкновение русского патруля с крупными силами террористов, предположительно из отрядов «Хезболлах» или «Ас Саика».

В ходе боя уничтожено более пятидесяти террористов. Потери российской стороны – один раненый, два офицера – майор С. Тарханов и капитан медицинской службы В. Ляхов – пропали без вести.

Их тела на поле боя не обнаружены, допрос пленных о судьбе исчезнувших пока результата не дал. Источники, близкие к информированным кругам, предполагают, что русские офицеры захвачены в плен отступившей в глубину сирийской территории частью террористов, и в ближайшее время может последовать предложение об их выкупе или обмене. Спекулятивные версии, появившиеся в некоторых арабоязычных изданиях, о переходе майора и капитана на сторону противника мы пока рассматривать не будем. Прежде всего по причине полной бессмысленности такого поступка …»

– Забавно, более чем забавно, – протянул двойник, дочитав наизусть заученный Ляховым текст. – Получается, это у нас вариант номер три…

– Значит, не про тебя написано?

– Стопроцентно нет. Прежде всего потому, что никуда мы не исчезали. Вызванное подкрепление подошло вовремя, моджахедов и шахидов уничтожили всего штук тридцать, остальные разбежались и укрылись на сопредельной территории. А мы вернулись в Хайфу. Сергей на другой день умер в госпитале. Слепое осколочное в голову…

– Жаль, – вздохнул Ляхов. – Не повезло тамошнему майору. Здесь-то ранение у него было легкое, касательное…

– Ну и еще некоторые фактические нестыковки. В общем, очередная альтернативка. Но принципиально это ничего не меняет. Где две, там и двадцать две…

Ляхов тоже решил не углубляться в дебри.

– Так о чем мы? Кто тебя послал и для чего? И вообще, ты – это я, или так просто, действующая модель паровоза в натуральную величину? Нужно понимать, что ты – это я, но существующий в иных исторических условиях. Аналог, вроде как у Азимова в «Конце вечности» описано.

– Не читал. Но этого же не может быть? Даже будучи абсолютными копиями генетически, в разных исторических условиях мы стали бы абсолютно разными по жизненному опыту, воспитанию, привычкам и тэпэ. Согласен? Как разлученные в младенчестве близнецы. Основные черты характера, темперамент, внешность остались бы, но и только. Самое же главное – при иной истории России у нас были бы совершенно разные родители. Не могли еще и их аналоги встретиться в то же время и в том же месте.

Второй пожал плечами в знакомой манере:

– Ну и что же? Твоих как зовут?

Вадим сказал.

– Моих так же. Отец – кто?

– Старший инспектор кораблестроения в Гельсингфорсе.

– В нынешнем Хельсинки, значит. Мой – контр-адмирал-инженер в Петербурге, бывшем Ленинграде. Чего тебе еще надо?

– Значит, чей-то из миров – ненастоящий. Думаю, это нетрудно выяснить.

– Сомневаюсь. Расхождения, конечно, будут, но если так есть – значит, есть. Я считаю свою жизнь подлинной, ты – свою. Наш менее удачливый «тройник» – тоже. И какая нам разница?

– А ты про нашу жизнь что-нибудь знаешь?

– Знаю, – усмехнулся второй. – Ты вот что пойми. Мы с тобой практически почти в одних и тех же обстоятельствах. Я здесь воевал, ты тоже. Я бросил гранаты, что-то там внизу здорово рвануло, контузия и все такое. Пришел в себя, увидел вертолеты, они нас вывезли… Почти как у тебя. С энными поправками. Утром пошел я пива выпить, подсел ко мне мужчина в кремовом костюме…

– Слушай, тебе это ничего не напоминает?