Дальше фронта

«Хорошие ребята, — почему-то без всякой злобы думал Ляхов, — на живых людях экспериментируют. А вот не попали бы мы в резонанс, и что? Смели бы веничком, что от нас осталось, поставили галочку в журнале и послали следующих?»

Через несколько шагов в пещере начало светлеть, а за ближайшим поворотом вдруг открылся выход, узкая, треугольная щель чуть выше человеческого роста. Только, в отличие от входа, густо заросшая незнакомым кустарником, с плотными кожистыми листьями и фиолетовыми, лишенными коры ветвями.

Совсем недолго они провели в темноте, но дневной свет ударил по глазам с необычайной силой. Секунду Ляхов ничего не видел, но, как только проморгался, у него захватил дух.

Такой панорамы он не видел даже на Кавказе.

Плоская каменная терраса, шагов пятнадцати в ширину, ничем не огражденная, обрывалась в бездну. Далеко впереди громоздились несколькими ярусами горные хребты, покрытые глухим черно-зеленым лесом. С десяток остроконечных пиков увенчаны сверкающими конусами вечных снегов.

Ляхов шагнул вперед и только тут обнаружил, что внизу не просто горная долина, а узкий и извилистый фьорд, с правой стороны после нескольких поворотов теряющийся среди многосотметровых отвесных стен. Вода стояла между ними неподвижная, искристо-синяя, как сапфир на изломе. Где-то там, на юго-западе, неизвестно через сколько километров, он, наверное, соединялся с морем. Или — океаном.

А слева, окруженный амфитеатром все тех же молчаливых скал был виден овальной формы внутренний бассейн пронзительной голубизны. На берегу — игрушечный издали поселочек из двух десятков кирпичных и каменных коттеджей с остроконечными, под алой черепицей крышами.

Чуть выше по склону — большое трехэтажное здание, напоминающее стилем французские замки ХVIII века. Не те средневековые сооружения с башнями до небес и подвесными мостами, которые воображаются при слове «замок», а нечто вроде просторного загородного дома посередине ухоженного парка.

От замка вниз к поселку вела довольно-таки широкая дорога, мощенная поблескивающей под лучами солнца брусчаткой, прорезала его насквозь и упиралась в длинный бетонный пирс. А к пирсу пришвартован высокобортный белый пароход архаического вида и несколько корабликов поменьше. Точнее, совсем маленьких на фоне четырехтрубного гиганта.

Все это не имело ничего общего с пейзажем по ту сторону пещеры. И воздух здесь был хрустальной чистоты, прохладный, пахнущий одновременно морской солью, лесной сыростью и даже, кажется, травами альпийских лугов. Чего, конечно, на таком расстоянии ощутить было невозможно, однако впечатление создавалось именно такое.

— Ма-ать твою!.. — восхитился Ляхов. — Куда же это мы с тобой забрели? Неужто в Норвегию?

— Норвегия или нет — понятия не имею. Насколько понимаю в географии, подобных мест на нашем шарике не так уж много. Скандинавия, юг Патагонии и, кажется, Новая Зеландия. В любом случае — не Палестина.

— Секстана, жалко, нет, — посетовал Ляхов. — Сейчас бы с ходу определились…

Вадим с сомнением хмыкнул:

— К чему тебе секстан без карт и справочников?

— Маэстро, не разочаровывайте меня. Вы в своей жизни яхтингом не занимались?

— Не довелось.

— Сочувствую. А на какой широте располагается наш родной город, хоть знаешь?

— На шестидесятой…

— А Скандинавия еще выше. В свою очередь, если бы ты не прочел в жизни ни одной книги, кроме «Детей капитана Гранта», все равно должен помнить, что и Патагония, и Новая Зеландия располагаются в пределах пресловутой… Ну?

— Тридцать седьмой параллели! Конечно же, южной.

— Ставлю двенадцать! (Прим. автора — в старой России в ряде учебных заведений применялась двенадцатибалльная система оценок). Тридцать седьмой плюс-минус пять градусов, грубо говоря. Но раз секстана у нас нет, вопрос о нашем местонахождении остается открытым. Правда, считаю нужным отметить, Палестина и место входа в пещеру имеют ту же широту, только северную. Что вряд ли может быть чистой случайностью. Кроме того, время здесь отнюдь не боковое…

— Кто тебе сказал? Людей я здесь пока что не вижу…

Странным образом двойник уступал Ляхову в сообразительности. Наверное, мысли его были заняты не тем.

— Дым!

Действительно, над третьей трубой парохода вился легкий, едва заметный дымок. То есть хотя бы один котел работал для судовых нужд.

— Принимается. И я бы предположил, что мы сейчас видим одну из баз моих друзей-хранителей. Интуиция подсказывает.

— Это было бы недурно, очень недурно… Только уж слишком маловероятно. Неужто бы они тебя не предупредили о возможной встрече?

— Если бы сами знали. А почему я почти уверен — сдается мне, что именно этот пароход я видел на фотографии в одном из их офисов. А тебя здесь больше ничего не удивляет? — спросил вдруг Вадим.

— Меня удивляет настолько много моментов, что затрудняюсь ответить.

— Почему мы не чувствуем сквозняка? Ведь в эту трубу, — указал он на пещеру, — с учетом перепада высот и температуры должно так свистеть…

— Угу. Изрядно сказано… Придется посмотреть…