Дальше фронта

– Есть! – радостно заорал пилот-бомбардир, произведший свой первый удачный боевой пуск. – Зафиксировано! Уничтожен мощный опорный пункт противника с тяжелым вооружением! Вертим дырки, командир!

– Господин военинженер, подтверждаете? – перхнув горлом, осторожно осведомился Первый.

Формально подтверждения совершенного от Леухина не требовалось, результат выстрела запечатлен на фотопленке, да и следы пуль на стекле – дополнительное веское свидетельство. Не имевшим еще в этой кампании ни побед, ни потерь летунам на «клюкву»[39] хватит. Тут речь шла о другом – согласится ли подсадной пред лицом начальства, или в письменном рапорте с именно такой оценкой уничтоженной цели? Или бросит небрежно: «Да о чем тут говорить, развалили гнилой сарай, а шуму-то!»

А ежели – мощный опорный пункт, так и цена подвигу другая.

Леухину для боевых спутников казенных орденов было не жалко. Когда им еще подобный случай представится?

– О чем речь, братцы? Славно получилось! Там дорога неподалеку – шоссе с Острува на Плоцк. И мост через Нарев. Со своим ДШК много в случае чего наших накрошить могли. А если не один был пулемет, а два или пять – натуральный укрепрайон! Я еще канаву какую-то заметил, вполне может быть разветвленная сеть окопов и траншей…

Пилот не совсем понял, всерьез говорит инженер или издевается, но предпочел все воспринять буквально, тем более все их переговоры писались на бортовой магнитофон. Через фон и треск помех кто там будет в интонациях разбираться.

– Спасибо, камрад. Мы тоже подтверждаем ваше активное участие в поиске и уничтожении цели. Сегодня водку вместе пьем!

– Ты еще вернись, – слегка охладил пилота Леухин. – Сейчас самая работа начнется, за которой и летели. Так что не дрейфь, все мои команды выполняй мгновенно и не задумываясь. Ты, второй, от визира больше не отрывайся, но упаси тебя бог пальнуть без приказа! Не только про ордена забудешь, а и звездочек лишишься. Тут сейчас дела государственной важности начнутся!

За время их разговоров вертолет взобрался на более чем километровую высоту, откуда хорошо была уже видна и чуть извилистая лента Вислы, и мутноватый купол испарений и дыма над окраинами Варшавы, хотя до нее было километров пятьдесят.

– Давай, командир, доворачивай на полпервого и, со снижением до двухсот метров выводи в центр квадрата 16—11. Понял?

– Так точно. А там что?

На экране Леухина там фиксировалось до десятка засветок, причем четыре – того самого типа, что он и искал.

Такие именно характеристики имели ЗРК, которые он оставил в Арсенале в подарок повстанцам. Весьма совершенные устройства, пусть и не последнего поколения, но вполне способные поразить цель, летящую со скоростью звука на высотах до трех километров. Давать их неприятелю вообще-то было рискованно, но затея того стоила. Только вот пришлось добиться запрещения полетов фронтовой авиации в отмеченных Леухиным квадратах.

А сейчас он шел на смертельный риск, чтобы лично проверить эффективность разработанной им тактики и средств военно-психологического подавления противника.

Мотивация военинженера была простая, в некотором роде самурайская. Если удастся – вся слава ему, но если он просчитался, то уж лучше умереть самому, на поле боя, нежели совершать харакири или всю жизнь терзаться, что люди погибли из-за твоей самонадеянной глупости.

Вместо мифического опорного пункта (а почему мифического, все ж таки обычно тяжелые пулеметы на чердаках деревенских сарайчиков просто так не ставят?) впереди обнаружился самый настоящий. Созданный в недавнее время, снабженный по преимуществу краденым оружием и боеприпасами из Арсенала и расположенный весьма удачно, в районе перекрестка трех шоссейных и железной дороги, чуть севернее места впадения Буга в Вислу.

Судя по количеству только сигнализирующих о своем наличии патронных ящиков, здесь закрепилось два-три десятка боевиков, плюс четыре ЗРК с боекомплектом по пять ракет. Солидная сила. Причем, скорее всего, это лишь один из элементов спешно сооружаемой оборонительной линии по северному фасу варшавской агломерации[40]. Этих ЗРК хватит, чтобы уничтожить целую эскадрилью самолетов или вертолетов, пару танковых рот. А ведь могут быть и другие, и обычные гранатометы, и противотанковые пушки, и сами танки.

Война разворачивается всерьез. Ну а чего удивляться? Во времена всех четырех польских восстаний инсургенты ставили под ружье сотни тысяч человек, в девятнадцатом году только силами Добровольческого и трех кавалерийских корпусов удалось разгромить австро-германо-польскую армию Пилсудского, под шумок прорвавшуюся почти до Киева. Сейчас дело шло почти к тому же. Не удастся подавить ситуацию очередным блицкригом, можно завязнуть на годы.

И здесь скромный военинженер мог сыграть, не боясь этого слова, историческую роль. Вроде как в войне Севера против Юга строитель легендарного «Монитора».

Фамилия у пилота была труднопроизносимая, по имени называть его Леухин не хотел, поэтому продолжал обращаться просто: