Дальний поиск

«Наблюдаемый шёл, явно придерживаясь наиболее мягкого рельефа. Ход в основном прямолинейный. Выйдя на хребет, разделяющий реки Нану и Чилец, повернул вправо и стал спускаться по косогору. Здесь делал мелкие шаги, шёл крадучись по направлению многолетнего кедра в распадке. В основании кедра оказалась берлога бурого медведя. Сравнительно неглубокая, выкопана среди корней, с одним челом, обращённым на юг. Снег вокруг кедра сильно истоптан наблюдаемым. В направлении на юг с истоптанной площадки имеются выходные следы медведя. Длина медведя более двух метров; высота в холке предположительно около метра (солидный дяденька!); окраска, если судить по найденным клочкам волос, тёмно-бурая, близко к чёрной; след передних лап около 17 см, задних — 14; зверь проследовал прыжками, по всей видимости, на большой скорости. Отброшенные в сторону ветви, служившие затычкой чела, разрытый снег и грунт с противоположной стороны чела, а также глубокие царапины, нанесённые когтями тигра на ствол дерева, дают возможность восстановить примерную картину происшедшего. Очевидно, тигр, подкопав берлогу сзади и удалив затычку чела, угрожающе рычал то в одно, то в другое отверстие и в конце концов поднял медведя. Но так как медведь оказался весьма крупным, схватки между хищниками не произошло…»

— Хулиганство это, настоящее таёжное хулиганство, — сказал Белов. — А всё-таки…

Он не закончил фразы. Но, видимо, мысль, ещё не сформированная словами, не оставила его этой ночью, ни во сне, ни когда вставал поправлять нодью. И она, эта мысль, созрела в час наступления тихого рассвета. «Не уйдёшь», — проснувшись и оглядывая помягчавший и отяжелевший ельник, давший ему приют, сказал Георгий Андреевич. «Не уйдёшь!» — повторил он через минуту уже с большей выразительностью и, не дожидаясь, когда полностью рассветёт, развернул карту, хотя конечно, ещё трудно было рассмотреть изображение. Можно снова найти след, можно! Несомненно, прихотливая, прочерченная красным карандашом линия, обозначившая уже прослеженный путь тигра, сама по себе давала какую-то разгадку поведения зверя. Да вот же оно, вот!… Явно избегает глубокого снега… Переходы предпочитает делать по пологим местам… И сколько ещё можно извлечь отсюда полезных сведений! Как кстати, что карта — трёхвёрстка.

Угасла нодья. Последнее тепло, хранившееся в углях под толстыми обгоревшими сушнинами, медленно утекало из неё, и его путь обозначался тонкой змейкой дыма: сначала змейка вползала под тент и скручивалась кольцом над склонённой головой Белова, потом выползала наружу и таяла в тёмной кроне большой ели. Георгий Андреевич долго не чувствовал, что мороз (правда, не сильный, около пяти градусов, как было помечено в дневнике) подступает всё ближе, и отвлёкся от работы лишь тогда, когда озябшие пальцы перестали удерживать карандаш. Тут он вскочил и, лязгая зубами, пустился в пляс — и для того, чтобы согреться, и от радости: он достиг, кажется, кое-каких успехов: на карте тугою дугой пролегла линия нового маршрута, которая, по его расчёту, если не в одной, то в другой точке обязательно должна пересечь следы тигра.

Ох, и маршрут наметил Георгий Андреевич! Через сколько незамерзающих речек предстояло перебраться, сколько перевалов преодолеть, трущоб непролазных!

В нём боролись двое: трезвый практик и юноша, азартно мечтающий проверить себя на пределе людских сил. К счастью, лечь костьми на двухсоткилометровом маршруте не понадобилось. Верными оказались кое-какие основанные на нерушимых фактах предположения, и уже назавтра, после всего лишь восемнадцати часов пути, Георгий Андреевич наткнулся на следы тигра…

Растянувшийся цепочкой небольшой, в пять голов табунок изюбрей стремительно мчался поперёк безлесного склона. Животные были явно напуганы, их бег был скорей полётом: чудесным образом их копыта находили скрытую глубоким снегом опору на каменистой местности, отталкивались от неё, едва коснувшись; и, кажется, не применяя при этом никаких усилий и взлетая тем не менее в многометровом парящем прыжке. Пожилой вожак с причудливыми, но странно подчинёнными какой-то строгой геометрии рогами напряжённо косил глазами в сторону кустившихся ниже по склону зарослей, видимо, оттуда ожидая неизвестной опасности. Остальные животные, а все они были молодые самки, и вовсе, кажется, не знали причины владевшего ими страха Ї они попросту повторяли все движения вожака и таким образом им передавалось и его состояние.

Лишь одна из них — она бежала последней — определённо отличалась своим поведением от остальных. Её копыта по временам не находили твёрдой опоры, она вдруг проваливалась в невидимые под снегом углубления, её прыжки делались все короче, тяжелей, она постепенно отставала от своих.