Далёкий выстрел

– Коснись Туч приехал! – вбежала с радостным известием Вода-На-Камнях. Бак откинул входной полог и вышел из палатки. Яркое летнее солнце ослепило его. Прищурившись, он увидел шумную толпу. Люди вышли встретить большой кочевой лагерь Миниконжей, которых привёл за собой Коснись Туч. Молодые люди громко приветствовали гостей. Многие старухи плакали от счастья, видя родных, с которыми не встречались с тех пор, как Миниконжи обосновались в резервации. Понукая усталых лошадей, прибывшие Лакоты двигались к положенному им месту в общем круге. Лагерь разрастался с каждым днём. Коснись Туч, покрытый полинявшим одеялом, направился к палатке Неистовой Лошади. Перьев не было в его волосах в знак траура по умершему отцу.

– Коснись Туч приехал, чтобы бок о бок с братьями жить и сражаться до конца, – сказал он о себе, слезая с коня и окидывая большую деревню довольным взглядом. – Я вижу, что Лакоты опять становятся одной семьёй, как в старые времена…

Через несколько дней Лакоты совершили набег на тракт, по которому двигались караваны, и напали на длинный обоз переселенцев. Едва завидев индейцев, белые распрягли лошадей, чтобы быстрее убегать, и кинулись наутёк, в панике побросав фургоны с разнообразными товарами. Индейцы со злобным смехом настигали тех, которые спасались пешком (некоторые едва передвигались, не желая расстаться с каким-нибудь громоздким ящиком или мешком). Тут и там между покрытых мхом валунов остались лежать неподвижные тела с пятнами крови. Дикари, довольные лёгкой победой, вернулись к повозкам и вгрызлись в груду тюков. В считанные минуты они обнаружили множество одеял, оружие и разную одежду. Вещи Бледнолицых оказались сильно потными, давно не стиранными, и Лакоты, чтобы избавиться от резкого запаха, развесили рубашки и штаны на копьях и винтовках, проветривая их всю дорогу до самого лагеря.

Вернувшись домой, Бак разложил перед женой дорогую голубую шаль с чёрным рисунком цапли и целый ворох разноцветных бус, которые он обнаружил в порванной сумке возле колеса фургона. Вода-На-Камнях бросилась к нему и долго целовала в лицо, затем спрятала шаль подальше. Вечерами она доставала подарок и любовалась им. Её красивые пальцы гладили завитушки рисунка, руки оборачивали шаль вокруг головы, расправляли по плечам. Женщина разглядывала подарок, вытянув перед собой на руках, и снова прятала. Бак смеялся над женой, но она отвечала ему серьёзным взглядом и объясняла, что эта вещь для неё особенная – как для Бака его коричневая лошадь с жёлтыми ногами, которую он держал для торжественных случаев.

– Есть вещи, которые мы не показываем никому, – говорила она, – потому что они дороги сердцу и созданы не для того, чтобы пользоваться ими.

– Я не знал, что есть такие вещи, – улыбнулся Эллисон, ласково гладя женские руки.

Десять раз после удачного нападения на обоз солнце уходило и возвращалось, чтобы опять согревать остывшую за ночь землю и лелеять тёплыми лучами густую траву. Когда оно выкатилось красным диском из-за горных изломов в одиннадцатый раз, люди увидели, как Неистовая Лошадь собрался в дорогу и в сопровождении Маленького Большого Человека быстро ускакал из стойбища. Индейцы, навещавшие своих родственников в агентстве Красного Облака, вернулись в лагерь и рассказали, что видели в резервации Неистовую Лошадь, беседующего с Молодым-Человеком-Который-Боится-Лошадей. Два давних друга, в один день избранные вождями своих групп, желавшие со всей искренностью счастья своему народу, но идущие разными путями, провели за разговором долгое время. Люди видели, что на их лицах не было радости. О чём были их слова, можно лишь догадываться. Когда они поднялись, чтобы расстаться, они пожали друг другу скрещенные руки – знак уважения, но каждый пошёл своей тропой. Молодой-Человек-Который-Боится-Лошадей выслушал все доводы друга, но не отступил от данного Бледнолицым обещания хранить мир. Его мокасины давно уже шли по дороге белого человека.

Жившие за пределами резерваций Лакоты прекрасно знали, что многие вожди ездили в Вашингтон говорить с Белым Отцом. В свое время встречались с президентом Красное Облако и Крапчатый Хвост, правдиво излагая обо всех бедах на территории агентств. Другие тоже пытались рассказать Великому Отцу всех Бледнолицых о несчастье красного человека, но тщетно. Теперь вернулся из столицы старый Одинокий Рог, переполненный печалью и потерявший все надежды. Он держал долгую речь перед главным белым человеком, выступая против продажи индейской земли, потому что невозможно покупать и продавать то, что дано всем на все времена. Нельзя продать землю, как нельзя продать небо и четыре стороны света. Но слова его утонули в сводах громадного зала и не нашли ответа…

Возможно, некоторые люди родились злыми и по всей земле посеяли семена ненависти. Возможно, волею судеб такие люди всегда сходились в одном месте, чтобы творить бесчинства и единым кулаком сдавливать горло жизни. Кто знает, почему так случается, что чьё-то ухо не слышит песни ветра и птиц, но приятны ему голоса чужих слез. Может быть, такие люди не могут иначе?