Далила-web

Когда красный крест полз мимо, мне почудился запах. Знаете, такой, как бывает от воды из цветочной вазы, когда выбросишь вялый букет. Я прикрыл глаза и принюхался, пытаясь понять, почему запах кажется мне знакомым. Сдуру, конечно. Я говорил уже вам и не раз, что иногда нереально туплю.

Зрение отказало мгновенно, вормы, полезшие в мозг, больно зашевелились у меня внутри, мой интерес к личности пострадавшей студентки был удовлетворён мгновенно, но таким способом, какого я не просил. Вспышка! Словно снаряд в голове разорвался, расплёскивая боль. Я узнал…

— Дрю! Ну что ты?

По лбу моему мягко прошлась ладонь, боль впиталась в неё без остатка. Я очнулся. Такси. Голова моя на плече Ники. Я снова чуял жизнь.

— Ты так кричал, — шептала она. Я был бесконечно благодарен ей за то, что пыталась говорить спокойно.

— Уже прошло? Андрей!

— Да, прошло, — ответил я. — Поворачивай машину. Мы едем на вокзал.

— Почему? Ты говорил, нужно попасть в универ. Мы уже почти приехали.

— Уже не нужно. Я узнал всё, что хотел.

— Что узнал?

Я не ответил. Никого, кроме меня и Далилы, не касается, о чём мы поговорили с ней, пока карета «Скорой помощи» с её полуживым телом стояла борт о борт с нашим такси.

А фантомайзер всё гундел голосом обозревателя: «По неустановленной причине отпечатки пальцев, изображение радужной оболочки глаза и внешний облик человека, использовавшего симуличность студента факультета тестирования Эндрю, исчезли из глобальной базы данных. По нашим предположениям, это произошло в результате серии сбоев Системы, случившихся непосредственно после взрыва. Связь между этими событиями представляется нам…»

— Да выключи же его! — попросил я. — И набери новый адрес. Вокзал.

Ника поспешно заткнула фантому ведущего рот, а после, склонившись к панели управления, коснулась сенскрина и проговорила:

— Но ты не сказал, к какому вокзалу.

«Ты же сама прекрасно знаешь», — упрекнул я её мысленно, устраивая голову на подголовнике. Говорить вслух не хотелось.

— Но это же глупые мечты — вернуться в дом на холме.

Я глянул с тоской на изукрашенное призрачной рекламой низкое предвечернее нанобетонное небо и увидел кусок звёздной надписи «Dream over the world». Последние два слова были скрыты от меня крышей такси. Dream over, прочёл я.

— Всё равно, — сказал я с улыбкой, не глядя Нике в глаза. — Поехали туда. Но где-нибудь по дороге мне обязательно нужно поесть.

— На вокзале должен быть бар, — ответила моя подруга, набирая на панели новый адрес. Пожалуй, она права. Мне ни разу не приходилось ещё видеть вокзал без бара, да и не хотелось бы видеть.

— Ты так и не ответил, что ты узнал, — напомнила Ника. Упрямая.

— Узнал, что кто-то вывел меня из-под удара. Теперь, думаю, он потребует плату за услугу, — отшутился я. К сожалению, в этой шутке была лишь малая толика шутки.

Наличных денег, оставшихся у Ники, едва хватило на два билета в один конец. Мне не хотелось, чтобы милая моя расплачивалась в баре отпечатками пальцев, но другого выхода просто не было. Как ни крепись, а голод возьмёт своё; Ника глядела голодно, когда мы с ней говорили об этом у входа в бар. Мне есть уже не хотелось. Никаких желаний, кроме тяги войти в дрим, не было.

— Дрю, ты очень плохо выглядишь, — уговаривала меня моя настойчивая подруга. Ещё бы не плохо. Я и чувствовал себя, как живая рыба на кухонном столе.

— Андрей, помнишь, ты говорил, что после завтрака тебе стало гораздо лучше?

Ничего такого я ей не говорил, только подумал, да и то вскользь. Завтрак! Как давно это было!

— Вот видишь, Андрюшечка? Давно. Значит, пора бы и пообедать.

Вот тут-то она и глянула на меня голодно. И я махнул рукой на конспирацию, всё равно не миновать нам камер и пальпаторов при выходе на платформу. Будь что будет.

— Ладно, милая, пойдём.

Ника оживилась. Покраснела даже. Сначала я подумал, что это от гастрономических предвкушений, но когда лицо её попало в круг света у барной стойки, до меня дошло — я давно не говорил ей «милая» вслух. Даром что про себя через слово так называю. «Надо иметь в виду на будущее», — сказал я себе, помогая Нике забраться на высокий табурет.

Бар на вокзале «Южный Радиальный» невелик. Прямо скажу, крошечный барчик, даже у нас на Кольце-5 больше. В нашем вокзальном баре кроме стойки есть ещё шесть или семь столиков, а здесь — только круглая узкая столешница, но за ней не электронный бармен, а вполне живой. Редкость, между прочим. С электронным барменом не в пример легче общаться, он, если и разглядывает вас своей видеокамерой, хотя бы не пытается обсуждать ваше самочувствие с девушкой, которую вы привели в бар.

— К чёрту энергетики, — буркнул я и подпер рукой голову, преодолевая желание прилечь на столешницу. И, желая убедить Нику, что я в полном порядке, заказал солянку и какое-то мясо. И жареный картофель. И салат. Ника тоже не скромничала, она вообще склонна хватить через край.

Начал я вяло, с ленцой, но, вылавливая из солянки маслины, вошёл во вкус и подумал даже, что порция маловата, но тут мне принесли мясо.